В три часа дня в небольшой церкви при Кузьминском кладбище народу было больше, чем обычно в будни. Посетители – в основном пожилые женщины – молились, стоя на коленях. На лицах многих были слезы.
Дмитрий Врубель, художник:— За последние 80 лет это первая смерть патриарха «на миру», которая будет что-то означать для России. Алексий первый постсоветский патриарх, в становлении которого участвовал Ельцин и при котором Русская церковь восстановила свое могущество в России. Вместе с Алексием церковь вошла в естественную повседневную жизнь.
Жан-Франсуа Тири, руководитель культурного центра «Покровские ворота»:— Сегодня для России скорбный день. Что и как теперь будет, не могу предсказывать, я не пророк. Хочу сказать, что, когда мы открыли культурный центр в 2004 году, мы получили письмо-благословение патриарха. Для нас, католиков, это был чрезвычайно важный знак его любви к такому роду деятельности, которая старается приближать Церковь и культуру.
Читать дальше «Меня эта новость как громом поразила, — признается пенсионерка Ольга Ростиславовна. – Ощущение было такое, будто ты сидишь в доме, а тебе говорят, что он сгорел. Я религиозна, постоянно слежу за событиями церковной жизни, а вот самую главную новость проглядела. В магазине узнала. Всё бросила — и бегом сюда душу успокоить».
Наталья Ильинична пришла на могилу к дочери Ксюше и по многолетней традиции заглянула в церковь. В этот раз она поставила две свечи – печальная новость о кончине Алексия II побудила ее зайти к дочери в рабочий день. «Он был не святейшим, а святым, — вспоминает 58-летняя Наталья Ильинична. – Он восстанавливал всё, что было разрушено. И хотя раньше я не была верующей, теперь очень трепетно отношусь к православию во многом благодаря Алексию. Грустно, когда уходят такие люди».
Послушницы, стоящие в церковной лавке, выглядят растерянно. «Весть о том, что Алексий II почил пришла к нам всего пару часов назад, — поделилась со мной одна из девушек. – Пока не знаю, как это скажется на нашей работе, но людей сегодня больше, чем обычно. Как-то неудачно получилось: священника сегодня нет».
Церковь при усадьбе Влахернское-Кузьминки в полтора раза больше прикладбищенской. Но к вечеру она уже не может вместить всех желающих помолиться. Из подъезжающих каждые пятнадцать минут маршрутных такси высыпают люди разного возраста, многие из них направляются в сторону храма. Пожилая пара — Василий и Валентина Кузнецовы — бредет последней. «Мы пришли специально, чтобы поставить свечку Алексию, — рассказала г-жа Кузнецова. – Поразительный был человек. Действительно святой. Говорил только положительные вещи и стольких людей объединил». «У него давно были проблемы со здоровьем, и в Германии он лечился, — продолжает рассказ жены г-н Кузнецов. – Видно было, что тяжело выступать ему, и на Пасхе в этом году такое ощущение было, что он задыхается. Наверное, с легкими были у него проблемы. Теперь, думаю, вместо него митрополита Кирилла назначат – он молодой, крепкий и выступает хорошо».
В толпе есть и молодежь – подвыпившие юноши в кожаных куртках: «Выпили немножко за упокой. А как же! Теперь вот в церковь идем, почтить память патриарха!»
У входа в храм – длинная очередь, люди закупают свечи. Томная тишина нарушается лишь легким перешептыванием между верующими, и в череде неразборчивых звуков повторяется имя: «Алексий, Алексий, Алексий».
Глядя на верующих, я тоже пытаюсь поставить свечку в канун, но это оказывается непростым делом – все гнезда заняты. В последнее свободное отверстие свечу ставит молодая девушка.
— Алексию?
— Ах да, надо еще ему поставить, — вспоминает женщина и отделяет от горсти еще одну свечу.
В храм прибывали всё новые люди.
— Нам обещали, что будет служба. Когда только — непонятно.
— Какая разница! Если нужно, всю ночь будем ждать. За святейшего молиться собираемся, не дядю чужого…
