Трое из четырех россиян сегодня живут в городах. В стране еще в советский период осуществлен модернизационный переход к индустриальному, высокообразованному и индивидуализированному обществу. Однако в то время как российский социум становится всё более урбанизированным, глобальным и свободным, элиты вновь пытаются превратить граждан в подданных, вернуть городское сообщество в архаичное состояние большой неграмотной деревни, жителям которой для ориентации за пределами частной жизни требуются поводыри и культуртрегеры.

Всё это приводит к почкованию заказных интеллектуальных проектов, прямо или косвенно воспевающих имперскость, иерархию, барство, православие, самодержавие и сословность.

Вперед в прошлое

Основной парадокс состоит в том, что российские элиты стремятся контролировать урбанистическое общество изжившими себя патриархальными практиками. Несмотря на инновационную риторику, они вовсе не хотят жить в будущем. Даже привычную современность модерна, связанную с конкуренцией в экономике или политике, элиты терпят всё с большим подозрением и неудовольствием.

По сути, их не устраивает ни либерализм, ни капитализм, ни демократия, ни конкуренция, поскольку ничто из перечисленного не позволяет сохранять власть и собственность вечно и независимо от народа. Демократия как режим, в котором элиты рано или поздно теряют власть в результате выборов, решительно не устраивает российский истеблишмент.

Поэтому, начав с реальной конкуренции, молодая российская демократия быстро выродилась в ритуал, а рыночная экономика — в совокупность монополий. Легитимность власти, как и в советские времена, строится на симуляции единения с народом и обеспечении на выборах нереально высоких показателей поддержки власти. В результате выборы стали восприниматься не как воля избирателей, а как ритуал присяги на верность уже действующим элитам. Идеологическое обеспечение власти строится на преобладании изоляционизма над стратегиями интеграции России в глобальный мир: изоляция и дискредитация демократии позволяют удерживать власть сколь угодно долго.

В результате сознательной архаизации общественная мысль одним историческим мифам противопоставляет лишь другие антимифы. Таковы, например, двухтомные «Мифы о России» В. Мединского, где автор, справедливо опровергая клеветников России из разных исторических эпох, впадает в своем устремлении в другую крайность — мифологизацию Российской империи как политического и этического идеала всех времен и народов. Чему можно верить, только не зная реальной истории страны с ее голодными бунтами, революциями и весьма мало ценимой и царской, и советской властью отдельной человеческой жизнью.

Аналогичный пример подают неизвестные авторы двухтомных «Воинов креатива». По их мнению, главную роль в истории играют элиты, на которых работают «вокры» (воины креатива), то есть рекламщики и политтехнологи. Они манипулируют массами и народами, которые не способны выходить за пределы обыденности. Отсюда вытекает мысль о свертывании властью активности граждан, которым авторы отказывают в способности к самостоятельному принятию политических решений.

В «Воинах креатива» не формулируется внятной программы действий. Их цель — в недопущении альтернатив статус-кво. Путем дискредитации либеральных ценностей, демократии и открытого общества, когда «крепость Россия» должна закрыться и жить по собственным, отличным от остального мира законам. Либо угрозой мировой закулисы, стремящейся развалить Россию и отодвинуть ее на мировую периферию. И здесь, невзирая на умножение социальных дисбалансов и неполадок, возникает спасительный алгоритм — сплочение страны вокруг «воцерковленной» элиты во избежание соблазнов общества потребления, предлагаемых либерально-атеистическим Западом.

В трехтомном «Проекте Россия», тоже написанном анонимными авторами и изданном более чем миллионным тиражом, декларируется, что элиты ничего не должны населению и ничем не связаны, кроме Бога и вечности, поскольку массовое общество никогда не дорастет до должного уровня понимания политики. Не элиты служат обществу, а общество существует для нужд элит, не государство обслуживает граждан, а граждане государство. На страницах «Проекта» возрождается мировоззрение неодворянства, или обыкновенного барства, исторически давно преодоленное деление современных обществ на несообщающиеся касты и сословия.

Другие популярные авторы идут по пути архаизации еще дальше, предлагая неосословный вариант общественного устройства России. Например, М. Юрьев в своей утопии «Третья империя» формулирует императив возврата России к трем слоям — духовенству, воинству и податному сословию. К отмене результатов буржуазно-демократических революций, наделивших большинство населения — искомое «третье сословие» — привычными правами. Действительно, логично будет кардинально изменить все институты и смыслы современного общества, сформировавшегося в результате революции «третьего сословия», иначе новый сословный проект не заработает.

Оправдание элит через симуляцию традиционализма начинает приводить к реальной примитивизации общества, распаду его современных институтов: свертыванию социальной мобильности населения; закрытию вертикальных социальных лифтов; отмене принципов политической и экономической конкуренции; расслоению системы образования на массовое и «элитарное»; рекрутированию чиновников на основе происхождения и родственных связей и т.п. Вместо федерализма в угоду действующим элитам воскрешаются ушедшие в небытие матрицы феодализма и патриархальности.

Российское государство, являющееся способом согласования общественных интересов, начинает превращаться в нечто вроде церкви, имеющей дело не с земными проблемами, а с вечностью. А элиты как агенты вечности в преходящем мире вообще не связаны посюсторонними общественными интересами. Эту тенденцию социологически четко продемонстрировал кризис, не приведший к обрушению в общественном мнении рейтингов дуумвирата Путина — Медведева. Ибо их власть символически уже не от мира сего.

Идеализация прошлого как симптом тупика

Нынешние элиты являются единственными субъектами, заинтересованными в регрессе, когда равенство людей перед Богом позволяет отменить их либеральное равенство перед законом. Обращения общественно-политической мысли к традиции и преданиям старины глубокой — симптом нефункциональности сегодняшнего политического порядка. Новый традиционалистский режим не может быть легитимен в современном, модернистском обществе. Но предлагаемые разными авторами рецепты выглядят откровенной ретроутопией.

Власть всё активнее восстанавливает исторические институты и практики, которые симулируют возвращение России в нелиберальное, патриархальное общество. Но как можно возвратиться, к примеру, в патриархальное общество, когда патриархальная семья давно умерла, а теперь умирает и современная? Когда решения принимает не община, а каждый отдельный человек, не нуждающийся в посредниках?

Очевидно, что мода на патриархальные ценности может иметь успех только тогда, когда очередной кризис разрушит для большинства населения материальную базу общества потребления. С учетом такой перспективы насаждение элитами патриархальных ценностей очень даже мудро и дальновидно, особенно когда сами элиты не верят в успех своих модернизационных предприятий. Но в любом случае традиционализм — выход в никуда. Откат на путь, который был уже сполна пройден российской историей. Реального возврата в деревенское, имперское и даже советское прошлое уже нет. Всё более урбанизированное общество не имеет аналогов в российском прошлом, требуя не исторических аналогий и отработанных временем рецептов, а изобретения новых механизмов регуляции. Это общество, если оно хочет оставаться современным, демократическим и свободным, уже никогда не примет одной тотальной идеологии, партии, вождя.

Вывод один: менять надо не общество, а элиты, ведущие его в своих корпоративных интересах в тупик, диаметрально противоположный направлению развития человечества. Стоит ли поддаваться примитивной патриархализации всех общественных отношений, инициированной лукавыми политическими пастырями? Вопрос риторический.