«У меня уже сложилось представление, что этот человек только думает, как бы самому пиариться, как понравиться Раисе Максимовне, а не нам, членам политбюро», - рассказал газете ВЗГЛЯД Альфред Рубикс, летом 1990 года заседавший в президиуме последнего, как оказалось, съезда КПСС. По его мнению, решения съезда сняли последние барьеры на пути развала Союза. В четверг исполняется 25 лет с того дня, как открылся XXVIII съезд КПСС, оказавшийся последним в истории партии. К этому времени партия фактически раскололась на сторонников радикальных реформ, выступавших за превращение КПСС в партию парламентского типа, и «консерваторов», обвинявших генсека Михаила Горбачева в отказе от коммунистической идеологии.
За полгода до съезда из конституции СССР исчезла 6-я статья, закреплявшая руководящую роль КПСС в государстве. После этого 18-миллионная КПСС была формально уравнена в правах с остальными карликовыми партиями, хотя фактически она еще оставалась частью государственного аппарата Союза.
На съезде председатель верховного совета России Борис Ельцин предложил разрешить в партии свободу фракций, но не добился поддержки. Тогда Ельцин, а вслед за ним ряд его сторонников заявили о выходе из КПСС. Зато Горбачеву удалось преодолеть сопротивление консервативного крыла партии, съезд переизбрал его на посту генсека (из 4683 делегатов против Горбачева голосовало 1116 человек). Но это уже ничего не изменило - его авторитет и в партии, и в обществе уже стремительно падал.
Как напоминает РИА Новости, новый устав, одобренный на съезде, практически узаконил федерализацию партии, провозгласил самостоятельность организаций в национальных республиках. По мнению многих историков, это решение помогло убрать сильную связку республик между собой, последние барьеры на пути к развалу СССР.
О том, какие шансы сохранить Союз тогда еще оставались, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал член президиума съезда Альфред Рубикс, в то время - лидер компартии Латвийской ССР, в 1991-1997 годах - политзаключенный, в 2009-2014 годах - депутат Европарламента, а ныне – председатель Соцпартии Латвии.

Альфред Рубикс (фото: latsocpartija.lv)

ВЗГЛЯД: Альфред Петрович, два года назад вы заявили, что крушение СССР связано с преднамеренными действиями очень многих личностей – в том числе и тех, которые выдвинули Горбачева на пост главы государства. «Он был специально внедрен с подрывными целями», - говорили вы порталу «NewsBalt». Но 25 лет назад вы, наверно, так не думали? Могли бы вспомнить, в каком настроении вы приехали в Москву на съезд? На что вы тогда надеялись?
Альфред Рубикс: Я об этом говорил и Горбачеву один на один, и с трибуны, - я надеялся, что будет сказано, что же такое перестройка. У него было в одном выступлении одно, а в другом - другое. Мы на политбюро не могли до конца понять, что же он хочет. То ли перестроить лишь хозяйственный механизм, то ли вообще социализм на что-то другое, то ли то, что Брежнев не успел сделать, - социалистическую индустриализацию по-новому.
Мы уже поняли, что ему ничего не стоит вечером принять одно решение на политбюро, а наутро прийти и сказать: нет, вы знаете, я собрал помощников, Раиса Максимовна участвовала, и мы решили по-другому.Когда мы прослушали его доклад на съезде, там опять этого не оказалось. Опять очень много общих фраз, туманных обещаний, намеков, но ничего серьезного.
Когда некоторые делегации – алтайская и латвийская – выдвинули меня на пост заместителя Горбачеву, я взял самоотвод. Во-первых, я не знал страну так, как надо было знать. Во-вторых, я уже понял его характер – что он не держит слово, что я не сработаюсь... В общем, у меня тогда было смутное представление о будущем.
ВЗГЛЯД: Сейчас не жалеете, что взяли самоотвод?
А.Р.: Не жалею. Он бы меня смолол. Потом, когда меня избрали членом политбюро и я ставил какие-то вопросы, он повторял: вот, опять этот Рубикс не понимает что надо! Например, я предлагал что-то сделать, что селянам, колхозникам был стимул работать. А то комбайнер, доярка, свинарка имеют много денег, а реализовать их не могут. Телевизор цветной, хороший купить не могут, холодильник, легковую машину не могут, годами надо в очереди стоять. Я в частности сказал: давайте используем хотя бы то, что у нас есть – корабли, которые у нас арендуют другие страны. Ну устроим этим людям круизы за границу – бесплатные или по минимальной оплате. Горбачев ответил: ну вот, опять не понимает, чтобы от аренды кораблей зарабатываем валюту, которую потом используем.
В общем, у меня уже сложилось представление, что этот человек только думает, как бы самому пиариться, как понравиться Раисе Максимовне, а не нам, членам политбюро, хотя мы были избраны.
ВЗГЛЯД: Почему же с трибуны вы открыто не выступили против него, не предложили избрать другого генсека?
А.Р: Перед моим отъездом в Москву у нас на пленуме ЦК в Латвии звучали призывы не переизбирать Горбачева генсеком. А тогда уже намечалось, что все первые секретари станут членами политбюро. И я ответил: что тогда уже внутри политбюро будем разбираться.
Горбачева не удалось свалить еще на пленуме перед съездом. Он был на грани. Собирали в ЦК подписи против него. Я тоже подписал. Но, видимо, там у него разнюхали это дело и тормознули. Подписей не хватило. А на съезде я все же проголосовал за Горбачева. Я не видел, кто мог бы его заменить.
ВЗГЛЯД: К тому времени уже не только телевизоры и холодильники, но даже еду и курево в магазинах было трудно найти, повсюду шли митинги под лозунгом «Долой КПСС!». 11 июля, за два дня до закрытия съезда, на более чем сотне шахт Донбасса прошла забастовка. Шахтеры требовали уволить председателя Совмина Николая Рыжкова, а также закрыть на предприятиях парткомы и национализировать имущество КПСС. Вы осознавали, что даже рабочий класс, на который вы в теории и опираетесь, был уже против вас?
А. Р.: Антикоммунистические выступления я просто видел у себя в республике. Мы никакого сопротивления этому оказать не могли. Я уже приводил пример. Рабочие вкалывают, а достать элементарные вещи не могут. Они были разочарованы в коммунистическом режиме. Тем более, некоторые уже побывали за границей, посмотрели как там.
Помню, поехал я в Ленинград, выступил на Балтийском судостроительном заводе. Там вообще не давали рот раскрыть. Во-первых, я для них был иностранец, как они считали. Во-вторых, - член ЦК, который они ненавидели. В общем, обстановка была сложная.
ВЗГЛЯД: Судя по всему, вы тогда не задумывались про «китайский вариант» социализма. А теперь вы бы его предпочли?
А.Р.: Вот мы как раз сейчас разрабатываем новую редакцию программы нашей партии. Мы не отказываемся от программной цели – от социализма и коммунизма, но путь достижения надо искать другой. Будем разрабатывать и «китайский метод», особенно в экономике. Мне он нравится, там здравый смысл, другой подход к оплате труда, развивается частная предпринимательская инициатива. У китайцев получилось, а в нашей республике и в России - нет.
ВЗГЛЯД: Внутри партии уже было столько сторонников «западного варианта», может, все же стоило разделить тогда КПСС на две партии? Одна – за капитализм, другая – по-прежнему за социализм. Была бы двухпартийная система, причем еще в масштабах всего Союза...
А.Р.: Она и разделилась.
ВЗГЛЯД: Она разделилась только фактически, еще от нее откололись мелкие группы, будущие карликовые партии. А формально КПСС осталась единой.
А.Р.: Ну нет... Мы такой вариант не рассматривали. Мы пользуемся теоретической установкой, что в компартии не должно быть оформленных фракций. Что это такое было бы? Что за соревнование, бунт... Это то, что есть сейчас.
ВЗГЛЯД: Зато съезд разрешил полную самостоятельность парторганизациям в национальных республиках. Как вы сейчас оцениваете это решение?
А.Р.: Это было плохо, мы уже поняли. Это помогло убрать сильную связку республик между собой. Впрочем, мы все это почувствовали, когда убрали шестую статью. Мы поняли, что это уже атака на союз. Я был сторонником сохранения шестой статьи. Правда, мы потом еще надеялись на то, что в Ново-Огарево подготовят новое союзное соглашение. Но ничего не получилось.
ВЗГЛЯД: Как бы оценили инициативу одного из депутатов Госдумы, который призвал Генпрокуратуру проверить юридическую обоснованность выхода Прибалтики из Союза в 1991 году?
А.Р.: Практического смысла от этого не будет. Де-факто есть то, что есть. А де-юре надо было раньше смотреть... Да, в одностороннем порядке, не руководствуясь законом о выходе субъекта из федерации, а к тому моменту уже был закон о выходе из Союза. Просто так, волевым порядком, вышли...
Ну и получилось то, что получилось. Все разграбили, разворовали. А теперь мне люди говорят: так это ваши секретари парткомов и ваши номенклатурные директора это все сделали. Да, говорю, у меня к ним отношение точно такое, как и к беспартийным «нацикам», которые этим занимались.