Сознательную часть детства-отрочества-юности я провела в маленьком шахтёрском городишке на Донбассе. Я была прилежным и самостоятельным ребенком, обладала огромной жаждой знаний. Казалось, что, ещё вынашивая меня в утробе, моя мать написала мне посекундное расписание жизни на 20 лет вперёд.
В нашем городишке был один книжный магазин, скудный ассортимент которого был представлен продукцией образца «200 рецептов блюд из гороха» или «Как перевоспитать мужа за 2 недели». И я до сих пор не пойму, как он выживал в условиях нового постсоветского капитализма, так как значительного покупательского интереса я там так и не увидела.
Помнится, большим культурным шоком для меня было первое посещение Донецкого театра оперы и балета. И, конечно, воистину смыслом жизни стала возможность посетить гастроли мегапопулярной группы «Иванушки International» в Донецке.
Самыми знаменательными событиями в жизни провинции были ежеквартальные концерты школы бальных танцев «Баттерфляй» при Дворце пионеров: аншлаги были неимоверные, костюмы красивые, билеты бесплатные. Даже я имела честь танцевать на подмостках зала. Казалось, вся наша местечковая жизнь сосредоточена вокруг неизменных интриг среди членов танцевального коллектива!
А «выходом в свет» было воскресное посещение центрального и, боюсь, единственного рынка. Этот променад был неотъемлемой частью программы выходного дня. Девушки надевали лучшие наряды, обували парадные туфли на высоченных каблуках и дефилировали меж мясомолочных прилавков.
Вечерняя программа была разнообразнее хотя бы потому, что всевозможных пивнушек и наливаек было гораздо больше. Народ шумно оккупировал наиболее приличные из них, и шум не утихал до поздней ночи… Жизнь текла тягучим киселём, и я задыхалась в тесноте и ограниченности своего края. Меня грела одна мысль: уже тогда я знала, что любой ценой вырвусь в столицу.
Уже 6 лет я живу в Киеве. Я не хожу в театры и кинотеатры, в музеи и на концерты. Уже давно потухла моя страсть к дорогим бутикам и большим супермаркетам, шумным компаниям и халявным фуршетам. Я живу в типичном спальном районе города. Мой отдых – это генделык с пластиковыми столами и жестяными пепельницами в ближайшей парковой зоне. Мне нравится лениво потягивать эспрессо и читать свежую газету солнечным воскресным утром. А ещё больше – наблюдать за людьми. Они праздно распивают пиво из бутылок, дешево шутят и вульгарно смеются, обсуждают «кто-где-с кем» и матерно прощаются. Они уже ходили в театр в 8-м классе, а в 5-м - посещали музей Булгакова с группой продлённого дня. И сегодня они не пойдут в кино, потому что дома их ждёт стопка восьмигривневых пиратских копий последних блокбастеров. Они действительно считают, что Дереш и Андрухович – это украинская версия «Бивиса и Батхеда». А гастроли Кейко Матсуи игнорируют с обнадёживающим: «Ну, никуда она не денется. Приедет ещё раз – пойду. И вообще, а кто это?»
Столичному обществу надоели непрерывные информационные потоки, они устали от шума и суеты. И они не знают, что существуют города, где невозможно купить свежую прессу после полудня, а журнал «Космополитан» завозится в ларёк «Союзпечати» в единственном экземпляре.
Среднестатистический киевлянин читает утренние газеты в метро и стоя в пробках на дорогах, начинает рабочий день с мониторинга интернет-сайтов, отправляет деловые письма по электронной почте и убивает время бесполезной болтовнёй в чатах и ICQ, слушает многочисленные радиостанции по дороге домой и пристально всматривается в «голубой экран» перед сном. И откуда им знать о существовании людей, которые черпают знания о сущности театров только из школьного курса культуры и литературы, а слово «концерт» у них прочно ассоциируется с выпускным вечером в местной музыкальной школе.
Житель столицы скачивает литературу в интернете, размещает фотографии в он-лайн альбомах, заменяет толковый и орфографический словари вездесущим Google, ведёт сетевые дневники и проповедует свободу слова на форумах. Ему и невдомёк, что где-то в пределах страны дети на уроках информатики и компьютерной грамоты решают в тетрадках задачки по решению алгоритмов в Паскале (кто-нибудь может вспомнить, что это за зверь?). А учитель этой самой информатики краснеет и потеет, услышав слово «интернет», словно его просят объяснить значение слова «контрассигнация» или, не приведи Господь, ещё какого-нибудь «аутосоринга».
И кто мне сможет объяснить, почему наши, с позволения сказать, «звёзды» отечественной поп культуры предпочитают выступать в кабаках на 3 столика и один VIP-диванчик вместо того, чтобы собрать полный зал благодарной и восторженной публики в провинциальном городке? Ребята, столичный пипл вас уже не «хавает»! А что он «хавает», вы можете наблюдать, разрывая глотку на сцене, пока официанты мечут на столы пиво с орешками.
А может, наших деятелей культуры так расслабила пьюще-жующая публика, что они просто боятся опозориться, выступая перед людьми, жадно внимающими каждому звуку?
К сожалению, в ближайшие годы изменения ситуации в лучшую сторону не предвидится. И, приехав в родные пенаты, я не замечу развешенных на столбах красочных афиш культурной жизни города. И всё так же провинция будет задыхаться от культурного и информационного вакуума. И снова люди будут отпрашиваться с работы и стремглав мчаться на предвыборные концерты, заплатив своими голосами – ведь для них это единственная возможность впитать в себя немного той, иной жизни.
А я, вернувшись из очередной ежегодной поездки к родственникам, куплю билет на ночной киномарафон в кинотеатр и пойду на выставку японской каллиграфии, чтобы убить в себе противный писк внутреннего голоса: «Зажрались, батенька!»