Имя автора "Сатанинских стихов" в 1989 году знали даже очень далекие от литературы люди. Смертный приговор, вынесенный ему аятоллой Хомейни за кощунство и вероотступничество, стал топ-новостью задолго до того, как у мировых СМИ появились основания говорить об "исламской угрозе". Фетва на длительное время затмила писательскую славу и вынудила Рушди скрываться, постоянно меняя местожительство.
Тем не менее это не мешает художнику активно работать, получать награды, претендовать на Нобелевскую премию, устраивать литературные фестивали и даже сниматься в кино (он сыграл самого себя в микроэпизоде в фильме "Дневник Бриджит Джонс"). Рушди отмечает, что политикой не занимается: это она вмешивается в его личное пространство. И своей жизнью, и своими произведениями писатель отрицает принцип: "Когда говорит история, индивид должен замолчать".
Пожалуй, ярче всего тема пересечения отдельной судьбы и глобальных процессов, касающихся жизни сотен миллионов, раскрыта в романе "Дети полуночи". Главный герой Салем Синай рождается 15 августа 1947 года с последним ударом часов. Именно тогда Индия, которую привязывает к реальности лишь коллективное бессознательное людей, верящих в нее, провозглашает себя независимой. В течение часа, пока длится это событие, рождается еще тысяча необычайно одаренных малышей. Волшебники, пророки, мистики, алхимики. И "первенец" Салем среди них самый сильный - он способен читать в сердцах других, а также передавать свои мысли на любые расстояния.
Подобно Зеноновой черепахе Рушди спешит медленно. Чтобы подобраться к этой движущей для сюжета точке, писатель возвращается на десятки лет назад и тратит на прелюдию почти 200 страниц текста. Талантливый сказочник, он плетет повествование если не от сотворения земной тверди, то, по крайней мере, от Салемовых предков. В частности, от деда по имени Адам, который благодаря общению с немецкими анархистами пошатнулся в вере, но окончательно потерял ее во время молитвы, поскольку зацепился за коврик и разбил себе нос. Такая, казалось бы, мелочь не только радикально влияет на развитие семейной истории, но и определяет доминантную авторскую интонацию - иронию относительно всех и вся, без разделения на касты, конфессии, политические вкусы.
Старательно выстраивая семейную сагу, Рушди смеется и над традиционными восточными ценностями, и над европейской напыщенностью первооткрывателей "туземной культуры". Создается впечатление, что подробный рассказ о детстве героя автор вводит специально, дабы вдоволь поострить по поводу запутанных индо-пакистанских отношений (а заодно разобрать по косточкам существенную разницу между мусульманством и буддизмом). Писателя не смущает и использование клише вроде подмены младенцев - это в то же время кардинально разворачивает сюжет, а также тяжелой артиллерией бьет по голливудским стандартам.
Мелодрама здесь накладывается на мелодраму, роман по колориту напоминает бомбейское кино. Но мы вполне спокойно воспринимаем тот "факт", что маленький Салем, войдя в сознание Джавахарлала Неру, "с большим человеком среди кучки беззубых астрологов приводил свой пятилетний план в гармонию с музыкой сфер". "Магический реализм" Рушди с его мифической перегруженностью, закольцованными линиями, повторяемыми символами и образами без иронической дистанции мог бы показаться чрезмерным и малоубедительным. Однако писатель не оставляет нас без спасательного круга, который крепко держит этот пространный, словно "Махабхарата", текст с многочисленными персонажами, перипетиями и коллизиями в пределах классического европейского романа, до основания разрушенного модернистами. Потому и не удивительно, что "Дети полуночи", едва появившись на свет, сразу получили Букера. А спустя несколько лет роман был отмечен этой же премией "в квадрате" - как лучшая книга-лауреат за четверть века.
