Челябинск, Май 21 (Новый Регион) – В последнее время только ленивый не сетует на отсутствие в обществе объединяющего идейного начала, на роль коего нужно бы определить обновленную версию патриотизма. Без него ни туда, ни сюда. Молодежь взрослеет бездуховной, взрослое население ощущает себя сиротливо, а старшее поколение – брошенным и забытым. По просторам Южного Урала гуляют аналогичные флюиды, которые время от времени материализуются в предложения создать нечто этакое патриотическое – то ли программу молодежную, то ли концепцию общегосударственную – смотря, кто куда предложения вносит. Однако, вне зависимости от этих многочисленных пожеланий, открытым остается вопрос, а что же под этим самым патриотизмом понимается и как его можно, в конце концов, применить на практике? Ситуацию комментирует политолог Семен Абрамов:

«Патриотизм в самом обыденном толковании – это любовь к Родине. Гордость за ее историю, величие, успехи и т.д. В общем, то, что мы чувствовали от полета Гагарина или чемпионской слезы Родниной. Другой вопрос, должны ли мы на излете первого десятилетия ХХI века испытывать душевный подъем тех лет, если современная реальность дает нам не так уж много подобных поводов? Да и, прокладывая исторический вектор в прошлое, какой конкретно Россией мы должны гордиться? По нынешним праздникам, например, догадаться решительно не возможно. Советский период – он у нас в почете или загоне? Даже с 90-ми годами сплошная путаница – это время демократических реформ или величайшая геополитическая катастрофа? Что уж тут говорить о более отдаленных исторических отрезках, коли с новейшими периодами разобраться не можем.

А ведь Россия была очень разная. Нам что ближе – Киевская Русь, время собирания земель, эпоха Ивана Грозного или реформы Петра Великого; Россия до-, пред-, или послереволюционная? Причем, следует учитывать, что исторические этапы у нас чередуются как бы в противофазе, работают на отрицании предыдущего опыта, так что точнее было бы говорить, что на стыке времен каждый раз появлялась совершенно новая Россия. Можно применить, конечно, и синкретический подход, чтобы выборочно обозначить в качестве идеала одно, а на другое закрыть глаза, однако в этом случае история получается какой-то уж очень куцей – так, чередование мифов. К тому же, упрощенные схемы, как показывает практика, необходимо переписывать раз за разом под новую реальность, что тоже не способствует внутренней логичности летописи. Таким образом, мы видим, что патриотизм в исторической ипостаси наталкивает нас скорее на вдумчивое осмысление, чем на эмоционально возвышенный лад, а такой посыл малопригоден к воспитательно-пропагандистским целям.

Есть у нас еще и концепция военно-патриотическая, благо министерство обороны не дремлет. Бюджета хватает на телеканалы, радиопередачи и газеты, направленные на поддержание морального духа и чувства долга у военнослужащих и, в особенности, призывников. Здесь нам расскажут про славу русского оружия, воинскую доблесть и подвиги. Однако в разрезе генеральской правды вы не слишком много услышите про то, что успехи на фронтах завоевывались, увы, зачастую не благодаря, а вопреки дарованиям военачальников. Не много вы поймете о природе невероятных человеческих потерь, об изломанных жизнях и полной безучастности к судьбам многих и многих – тут, в основном, о парадах. Горькая правда жизни – это к солдатским матерям, «выпестованным и организованным при помощи иностранных спецслужб», как утверждают в Минобороны. Все бы хорошо, да одна проблема с этим военно-патриотическим воспитанием – не пользуется она популярностью в народе, нет к ней доверия.

Тогда что у нас есть еще по части записного патриотизма? Южноуральский вариант прославления малой родины с краеведческим уклоном. Но штука вся в том, что до сих пор местная история не уложилась в полноценную оригинальную концепцию. С позволения сказать, пока это не цепь интерпретированных событий, а банальный поход в музей на экспозицию с мамонтом, сделанным из носорога. Из такого паллиатива осмысленный патриотизм не выпестуешь.

Вот, возможно, из-за отсутствия рациональных оснований патриотизм нынче и приобретает характер квасного. Везде традиционный особый путь развития: демократия без демоса, политика без мнений, экономика без рынка, дипломатия без компромиссов, выборы без избирателя. Таков же и патриотический пафос – в отсутствии полноценного объекта любви – народа, способного к созданию истории, предлагается воспылать чувствами к его вторичным признакам – территории, государству и, более всего, власти.

Поэтому, когда нам настойчиво намекают, какие нынче праздники в чести, нужно понимать, что речь идет не об исторической памяти, а о легитимации права на власть, ее, как бы, исторической законной преемственности. Посмотрите на бесчисленные отряды всевозможных «единороссиков», под какими лозунгами они выходят и кого поддерживают. Patris? Как бы не так, внимание их приковано к единственному милому образу – «Цезарь, идущие вместе приветствуют тебя». И они считаются правофланговыми отрядами патриотов. Точно так же не стоит удивляться, когда в только что отстроенном краеведческом музее на Южном Урале первая полноценная выставка – губернатор и вся остальная область в придачу «10 лет вместе».

Власть любит подменять собой народ, легко соглашаясь выступать в роли единственного вершителя судеб, и также легко присваивает не предназначенные ей регалии и полномочия. Если ты «мистер Южный Урал», то кого еще может обожать «настоящий патриот» на вверенной территории? Вопрос риторический. А между тем, все, что нужно человеку, чтобы без всяких экивоков называть себя патриотом и при этом не морщить губы в циничной улыбке, уже написано в Конституции. Там ничего нет про больших начальников с чванливым отношением к народу и об особом пути развития страны. Но там много сказано о контроле над властью, о свободе слова и о правах человека – пожить бы в таком отечестве, глядишь, и не пришлось бы писать специальные программы по воспитанию патриотов.