Ссылаясь на некие анонимные источники, газета Kainuun Sanomat утверждает, что в 1991–1992 годах такие предложения исходили от ряда лиц, составлявших ближайшее окружение Ельцина.
Открыто называется лишь имя Геннадия Бурбулиса, который в 1991–1992 годах был государственным секретарем и первым заместителем председателя правительства РСФСР.
Земля, равная 10% нынешней территории Финской Республики, включающая города Выборг (Виипури) и заполярную Печенгу (Петсамо), оценивалась тогда более чем скромной сумой в 13 млрд евро. Как пишет Kainuun Sanomat, финнов остановила непомерно высокая цена восстановления запущенной карельской инфраструктуры, которая обошлась бы стране в 360 млрд финских марок – почти половину бюджета страны. Кроме того, президент Мауно Койвисто якобы заявил в приватной беседе, что «финнам лучше держаться подальше от Ленинграда, когда в нем что-нибудь случится».
Вообще, вся эта история внешне представляется бредом кучки конспирологов, предварительно принявших на грудь не менее литра абсента, настоянного на матерых мухоморах. И действительно, Борис Николаевич был, без сомнения, человеком экстравагантным, но ни в коем случае не сумасшедшим! Лишь безумцу пришла бы в голову идея отдать бывшему военному противнику часть отобранной у него земли, обильно политой кровью наших солдат в двух войнах: «незнаменитой» Финской и Отечественной. И отдать тогда, когда сама Россия, казалось, трещала по швам: еще одно усилие – и на лоскуты удельных княжеств разлетится. Нет, не таков был Ельцин – прагматичный и властолюбивый, спустивший тогда пар из котла с помощью приснопамятного «парада суверенитетов». И сам он у власти остался, и целостность страны худо-бедно сохранил, хотя последствия этого «парада» приходится расхлебывать до сих пор.
Тут дело в другом – в желании определенной части финского общества выдать мнимое за реальное, вновь подняв дискуссию о возможности возвращения утраченных территорий. Прежде всего речь идет о так называемом Карельском союзе, группе граждан – уроженцев отошедших к России территорий, численностью, по разным оценкам, от 50 до 70 тыс. человек – заметная группа для малонаселенной Суоми. Эта общественная организация, созданная в 1940 году, отстаивала вначале преимущественно экономические интересы более 400 тыс. переселенцев, не пожелавших жить при Советах. Вообще, совершенно отрицать, что робкие попытки вернуть Карелию и Северное Приладожье предпринимались, было бы глупо. Согласно исследованиям финского историка Эдварда Хямяляйнена, еще в 1945 году Юхо Кусти Паасикиви, возглавлявший правительство страны, надеялся, что договор о совместной с Советским Союзом обороне и доверительные отношения могут способствовать возвращению части отторгнутых территорий. Годом позже финская правительственная делегация прозондировала в Москве почву для возможных переговоров о возвращении районов, прилегающих к Сайменскому каналу. Москва реагировала резко негативно: вопрос об изменении границ не подлежит обсуждению. Не получила одобрения такая инициатива и при заключении мирного договора в Париже. Осенью 1955 года вновь закончилась неудачей попытка начать разговор с руководством СССР об утраченных территориях. Спустя полгода события, связанные с президентскими выборами, и возвращение Советским Союзом Финляндии территории бывшей военной базы Порккала-Удд вновь положили начало обсуждению территориального вопроса. Москва не замедлила осудить дискуссию.
Урхо Кекконен тоже не оставлял надежды убедить руководство СССР вернуть хоть часть утраченных земель. В рамках доверительной беседы он трижды предлагал обменять Выборг на северо-восточный район финского Заполярья. В 1963 году гостивший в Финляндии редактор «Известий» Аджубей, зять Хрущева, с пониманием отнесся к предложению финского президента обсудить территориальный вопрос. Их разговор продолжился в апреле 1964-го на праздновании 70-летия Хрущева. Кекконен дал понять, что при положительном решении этого вопроса Финляндия поддержит СССР в споре о статусе Западного Берлина. С отстранением Хрущева от власти ситуация изменилась – нужно было налаживать доверительные отношения с новым советским руководством. Вторая попытка использовать германскую карту была сделана осенью 1965 года, тогда финский президент сообщил через советника посольства СССР Степанова, что Финляндия в обмен на Выборг готова признать ГДР.
Последний раз территориальный вопрос при Кекконене поднимался в президентскую избирательную кампанию 1967 года. Вейкко Веннамо, кандидат в президенты, включил в свою программу пункт о переносе восточной границы к Сайменскому каналу. Тогда же активисты Карельского союза попытались передать Кекконену письмо с предложением затронуть проблему утраченных территорий на переговорах с руководством СССР.
Президент отказался принять обращение и настойчиво рекомендовал не выносить впредь карельский вопрос на публичное обсуждение. Он продолжал надеяться, что добьется желаемого с помощью личной дипломатии.
Если в течение 50 лет после завершения войны финский реваншизм казался давно похороненным, то с распадом СССР его призрак внезапно стал на глазах обретать плоть и кровь. Едва вместо могучего Советского Союза на восточных границах Финляндии возникла полуживая Российская Федерация, как добродушные улыбки хельсинкских политиков все чаще стали сменяться вполне шакальим оскалом. И это отнюдь не какая-нибудь самодеятельность каких-то мелких свихнувшихся националистов! Начав исследовать проблему финского реваншизма, Йохан Бэкман был сам поражен, сколь серьезные и влиятельные политики последовательно готовят возвращение «оккупированных территорий». Без сомнения, самое высокопоставленное лицо среди них – бывший министр, а ныне спикер финского парламента Риитта Уусукайнен. Набравшая в 2000 году на президентских выборах 13% голосов госпожа Уусукайнен уже добрый десяток лет борется за изменение границ, и число ее соратников ощутимо растет с каждым днем. Среди них председатель Карельского союза депутат парламента Маркку Лаукканен, его ближайший сподвижник генерал-лейтенант Рауно Мерио, командующий военным округом Кюме бригадный генерал Кари Хиетанен, недавний кандидат в президенты Финляндии депутат парламента Ристо Куисма и десятки других облеченных реальной властью людей.
Для ускорения возвращения Карелии действует специальная правительственная программа «Северное измерение», спонсируемая помимо прочих и Европейским союзом. Пропагандистским обеспечением всей кампании занимается финансируемая Министерством иностранных дел Финляндии организация ProKarelia, а всего, согласно социологическим опросам, возврат как минимум к границам 1939 года поддерживает не меньше 20% финского населения. При этом среди молодежи таковых обнаруживается уже до 40%, да и количество желающих видеть свою страну членом НАТО растет не по дням, а по часам. А значит, идея реванша при поддержке «мирового сообщества» уже скоро может стать господствующей в Финляндии идеологией.
Однако далеко не все финны готовы повторять в качестве утренней молитвы известную пропагандистскую песенку Матти Юрва «Niet, Molotoff» ( аудио, MP3): несколько опросов последних лет показали, что большинство финнов настроено против возврата утерянных территорий. Люди руководствуются при этом прежде всего экономическими соображениями. Они считают, что за прошедшие более чем 60 лет бывшие финские земли «пришли в такой упадок», что на их восстановление уйдет слишком много сил и средств.
