В отличие от США Россия все последние 15—16 лет никак не заботилась о собственном позитивном имидже в Грузии (с помощью, например, НПО), видимо, считая, что это было бы «ниже ее достоинства», а также полагая, что «силовых рычагов» вполне достаточно для удержания Грузии в своей политической орбите. Шел лишь розыгрыш карты бывших грузинских автономий. От России в Грузии никто не слышал об инициативах по урегулированию конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, Москва стремилась лишь к их замораживанию, в то время как можно было, хотя бы для вида, инициировать что-то вроде вполне разумного так называемого плана Козака (для Приднестровья). Не было инициатив и в других стратегических вопросах. Заявление российского посла Вячеслава Коваленко о том, что России был бы выгоден вариант государственного нейтралитета Грузии, прозвучал слишком поздно и слишком неубедительно. Отмечу, что государственный нейтралитет в Грузии уже многие годы изучают и пропагандируют в прессе всего несколько человек. Но, как я узнал случайно, в российском посольстве об этом не было известно, так как переводом и обзором грузинской прессы там, оказывается, занимались нерегулярно.

Не менее тяжелой ошибкой, на мой взгляд, является поспешное признание «независимости» Абхазии и Южной Осетии. Это более выгодно Вашингтону, чем Москве, так как этим признанием Россия израсходовала последний ресурс влияния на Грузию в смысле мотивации Грузии идти на диалог с Москвой. Излишне говорить о том, что данный шаг России окончательно ослабил позиции сторонников дружбы с нею в Грузии.

Действительно, не совсем понятно, осознает ли российское руководство все последствия такого, повторюсь, поспешного шага. Укрепление позиций Саакашвили (а такого укрепления не могло быть, если бы российские войска действительно ограничились вытеснением грузинских войск из Цхинвали и не оккупировали полстраны под предлогом «освобождения Южной Осетии», что уже выглядело агрессией против Грузии, а не наказанием режима-агрессора) означает укрепление позиций США и окончательный уход России из Грузии. В отличие от Москвы в Вашингтоне хорошо понимают ключевое географическое значение Грузии для всего Кавказского региона. А в России, видимо, плохо осознают тот факт, что Абхазия с Юго-Осетией в геостратегическом плане никак не могут заменить остальную грузинскую территорию, по которой проходят все транзитные магистрали. Более того, Россия должна не только экономически помогать упомянутым выше республикам с бутафорской независимостью, но и в военном плане, так как по крайней мере Южная Осетия не в состоянии оказать реальное сопротивление грузинским вооруженным силам в одиночку, как показала августовская война. А это будет стоить России больших материальных и, что важнее, морально-политических ресурсов.

Для того чтобы найти выход из тупика и восстановить отношения между РФ и Грузией, можно предложить следующие меры:

1. Выход всегда есть, если есть политическая воля. Даже признание Россией Абхазии и Юго-Осетии, хоть и предельно осложняет ситуацию и омрачает перспективы российско-грузинских отношений, не означает их конца. При обоюдной готовности подходящие дипломатические формулировки найдутся обязательно. Сегодняшнее поколение осетин и абхазцев выбрало независимость от Грузии, но завтра настроения могут перемениться, такие перемены в истории наблюдаются не так уж редко. Например, в конце XIX века абхазцы, не захотев жить в составе Российской империи, добровольно покинули родину и переселились в Османскую Турцию (т.н. мухаджирство, именно поэтому абхазцев сегодня в Турции больше, чем в самой Абхазии), но сегодня тяготеют к России; осетины то воевали с грузинскими царями, то (гораздо чаще) выступали в роли их союзников и т.д. Сами грузины могут тоже захотеть жить в более близких отношениях с Россией… Так что вовсе не бессмысленно искать выход, незыблемой основой которого должно быть международное право. Пусть сегодня это звучит нереально, но можно найти модель, при которой была бы реализована как территориальная целостность Грузии, так и самостоятельность абхазцев и осетин — при участии и гарантиях великого соседа — России (например, создание единого федеративного или конфедеративного государства абхазцев, грузин и осетин на равноправной основе). А сегодня нужно налаживать контакты между представителями экспертного сообщества Грузии и России, которые предлагали бы новые инициативы. Диалог должен состояться и между грузинскими и абхазскими, грузинскими и осетинскими экспертами, а потом представителями общественности и политических кругов при посредничестве России. Этот диалог должен стать залогом будущего всеобъемлющего урегулирования. Главное — не бояться инициатив!

2. Особое внимание России следовало бы уделить созданию притягательной для своих соседей (не только для Грузии) идеологии. В случае российско-грузинских и грузино-абхазо-осетинских отношений на данном этапе следует делать акцент на преодоление национализма в этих обществах. Естественно, для этого потребуется большая политическая и интеллектуальная энергия, долгосрочная, тяжелая просветительская деятельность, но это необходимо, так как борьба за выживание в XXI веке будет определяться не в контексте мелких национально-политических единиц, а в контексте более крупных религиозно-культурных общностей. То есть вражда внутри единой православной цивилизации из-за националистических предрассудков и эмоций чревата для православной цивилизации, которая находится между исламской и западной неоязыческой цивилизациями. США вовсе не опечалятся, если произойдет окончательный раскол внутри православной экумены. Поэтому упор должен делаться на религию: мы в первую очередь все христиане-православные, а лишь потом русские, грузины и так далее, а христиане-православные всегда стремились жить в дружбе и согласии со своими мусульманскими соседями — вот идеологическая формула, которая, на мой взгляд, должна быть противопоставлена заокеанским козням.

3. Ничего из этого не будет работать, если в Грузии еще долго продержится Саакашвили или, еще хуже, к власти придут его недавние приспешники, ведь проблема не только и не столько в личности Саакашвили, а в политическом курсе всей его нынешней или бывшей команды. Поэтому Россия должна стремиться к смене режима, ей это по силам.