Со дня самовольного провозглашения независимости Косова прошло ровно десять месяцев. Со дня признания Абхазии и Южной Осетии со стороны России – неполных четыре. В те дни западные издания наперебой провозглашали «смерть международного права». Насколько это утверждение правомерно теперь, «жив ли пациент» и можно ли вести речь о «двойных стандартах» применительно к данным случаям, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал доктор юридических наук, профессор международного права, эксперт ООН Аслан Абашидзе.
– Аслан Хусейнович, какие ответы может дать международное право на вопросы о признании Абхазии, Южной Осетии, а также Косова? Что правомерно, а что – нет?– Признание части территории суверенного государства в качестве независимого государства – сложный вопрос, он носит двоякий характер. С одной стороны, признание государств – это институт международного права, состоящий преимущественно из сложившихся обычаев. В настоящее время не существует универсального международно-правового акта по данному вопросу. Все попытки выработать его в рамках ООН не увенчались успехом из-за противоречивой практики. С другой стороны, признание других государств – это политико-правой акт суверенного государства, отражающий его собственные интересы. С помощью такого акта оно официально подтверждает свое отношение к возникновению нового государства, а также намерение вступить с ним в официальные международные отношения. И это добровольный акт. В целом международное право не устанавливает обязанности предоставлять признание, однако в некоторых недавних случаях допускались исключения в рамках постконфликтного урегулирования. Так, по Пражско-Дейтонским соглашениям 1996 года, Союзная Республика Югославия и получившая независимость Республика Босния и Герцеговина были обязаны признать друг друга. Признание может быть и актом группы государств. Например, в связи с односторонним объявлением независимости Косовым в рамках ЕС была предпринята попытка выработать единую позицию, однако впоследствии решили, что государства – члены Евросоюза (их 27) определяются в этом вопросе индивидуально. Аналогичная картина наблюдается и в рамках СНГ по вопросу о признании Абхазии и Южной Осетии (напомню, что Грузия решила выйти из Содружества).
– А международное право допускает официальный отказ от признания государством или группой государств?– Да, по различным причинам. Например, в рамках ООН было принято решение о непризнании независимости Южной Родезии. Косово уже признали более 60 государств мира, однако Россия его не признает, наоборот, Россия и Никарагуа признали Абхазию и Южную Осетию, но их не признают США и члены ЕС. «Турецкая Республика Северного Кипра», провозглашенная независимой турецкой общиной в 1983 году, признана лишь Турцией. Обычно признающее государство руководствуется собственными, прежде всего политическими соображениями при решении вопроса о том, предоставлять или не предоставлять признание.
– Что меняется после признания государства или отказа в таковом?– Если говорится о правовых последствиях, отношения признающего и признаваемого будут регулироваться нормами международного права. К слову, единой формулы выражения этого признания не существует. Как правило, оно осуществляется посредством принятия соответствующего решения уполномоченного органа госвласти признающего государства, которое передается по дипломатическим каналам признаваемому. Что касается последствий непризнания, то их может быть множество. Например, при нынешнем раскладе ни Косово, ни Абхазия, ни Южная Осетия не имеют шанса быть принятыми в ООН в качестве государства-члена, ибо для этого требуется, прежде всего, рекомендация со стороны Совбеза, а её невозможно получить: у постоянных членов (Россия, Великобритания, КНР, США, Франция) есть право вето. Другой пример: население Абхазии и Южной Осетии при наличии абхазского и южно-осетинского паспорта не может передвигаться в рамках шенгенской зоны. Вообще, чтобы беспрепятственно передвигаться по миру, жители этих республик поголовно должны стать гражданами России.
– Можно ли уже сейчас констатировать прямые последствия признания Россией Абхазии и Южной Осетии?– Среди них, на мой взгляд, самым заметным, причем негативным является то, что решение Москвы по факту подтвердило прецедентный характер признания Косова. В совокупности эти факты чреваты разрушительными последствиями для устоев современного международного права. Как говорится, джин уже выпущен из бутылки. Мне бы хотелось обратить внимание и на другие негативные последствия геополитического характера. К примеру, еще больше увеличилась напряженность между Россией и Грузией, а такое состояние тоже не будет способствовать укреплению стабильности на Кавказе. При этом парадоксально, но факт: ни Россия, ни Грузия не получили каких-либо геополитических преимуществ. Зато теперь США и возглавляемый ими блок НАТО получили возможность иметь в Грузии – вблизи границы России – военные базы, даже в случае невступления Грузии в этот блок. В итоге получается, что Кавказ постепенно превращается в зону постоянного геополитического противостояния, что не в интересах ни одного народа Закавказья, ни в целом Кавказа, ни России. И это происходит вопреки той истине, что народы России и Грузии не только исторически, но и генетически обречены на дружбу.
– Так в чем же проявляется особенность ситуации с бывшими грузинскими республиками?– Нет никаких особенностей ни применительно к признанию Косова, ни применительно к признанию Абхазии и Южной Осетии. Зато в этих случаях есть много общего: государства, которые признали Косово, считают, что после репрессивных акций, осуществляемых режимом Милошевича, и безрезультативных переговоров с участием ООН единственным выходом осталось признание Косова в качестве независимого государства. Россия также изменила свою позицию по отношению к территориальной целостности Грузии после совершения нынешним режимом военных акций против Южной Осетии и российских миротворцев, расположенных там.
– И в чем выражается разница между действиями против режима и против государства?– В международном праве в рамках института ответственности противоправные деяния руководителей страны могут присваиваться самому государству. Однако при такой постановке вопроса не снимается и индивидуальная ответственность соответствующих должностных лиц. Многие, в том числе в самой Грузии, еще во время войны и после нее стали говорить о том, что военные акции России были направлены именно против режима. Отмечу в связи с этим, что в международном праве различаются признание государства и признание правительства. В выступлениях руководства РФ неоднократно было отмечено, что Россия хочет иметь хорошие отношения с Грузией как суверенным государством, но не желает иметь каких-либо отношений с режимом Саакашвили. По сути, речь идет о непризнании Москвой нынешнего режима Грузии.
– А какова сейчас ситуация в еще одной некогда неподконтрольной Тбилиси автономной республике – Аджарии? Насколько я знаю, вы родом оттуда, более того, приходитесь экс-президенту Аджарии племянником.– В 1998 году я опубликовал книгу об Аджарии и в ее заключительной части еще тогда предвидел то, что имеем сейчас. Усилиями нынешнего режима и его ставленниками на месте Аджария, обладающая автономным статусом, ныне не имеет даже нормального статуса местного самоуправления. Аджария – это лучший пример того, как следует незаметно свести на нет автономный статус. Этот факт подтверждает, что в планы нынешнего режима Грузии не входили цивилизованные способы урегулирования проблем, связанных с формой государственного устройства страны. К сожалению, в этих планах преобладают силовые методы, что является губительным для самой Грузии.
– Есть ли выход из этой ситуации?– Переговоры в Женеве, по нашим наблюдениям, ничего не изменят. Дело в том, что не решена главная проблема: не сняты с повестки дня намерения нынешнего режима Грузии вступить в НАТО. К сожалению, и при новом президенте США ничего не изменится в этом отношении. Выход один: Грузия и НАТО должны отказаться от плана вступления Грузии в НАТО. В этих условиях и Россия может отказаться от размещения своих военных баз на территории Абхазии. Лишь после этого можно будет говорить о реальном и содержательном обсуждении соответствующего пункта плана Медведева – Саркози применительно к статусам Абхазии и Южной Осетии. Ради мира на Кавказе всем вовлеченным в конфликт сторонам необходимо пойти на разумный компромисс. Есть одно препятствие на этом пути – нынешний режим в Грузии. Ради интересов государства Грузии необходимы досрочные парламентские и президентские выборы. А избиратели в Грузии должны быть более разборчивы в своем выборе.
