«Что ты делаешь? Ты где? Ты свободен? С тобой можно поговорить? Вы на месте? Вас вызывают. Ты тут?» Последний вопрос — самый смешной, но и самый распространенный, особенно при общении в «аське». Собеседника вы не видите. В информации о статусе написано, например, «отошел» или «занят». И кто его знает, на самом деле он отошел или занят или только прикидывается и с ним можно поговорить на такую важную тему, как… Неважно какую, важно — актуальную, с вашей точки зрения. Коммуникация, хотим мы того или нет, всегда своего рода насилие. Или вы вторгаетесь в жизненное пространство и отнимаете время жизни у вашего друга, коллеги или родственника. Или общество приходит к вам и требует, чтобы вы поделились своим временем, вниманием и силами с ближним (в лучшем случае, а то и с дальним).
Всё это, впрочем, рассуждения усталого человека. По статистике, каждый девятый американец и каждый шестой англичанин, особенно в возрасте до 35 лет, выходя в онлайн, тут же загружает сайт какого-нибудь микроблога типа Twitter или Yammer и сообщает всему миру о том, что он делает в данную минуту. Параллельно с этим такой пользователь, очевидно, еще и запускает какую-нибудь программу обмена сообщениями, которая оповещает всех потенциальных собеседников в контакт-листе, что он «доступен», или «в сети», или «готов поболтать». В свое время французский философ Мишель Фуко заметил, что современный человек — это чудовище признания. Он жаждет общественного признания и ради этого готов сам признаться в том, что «ест кашу», «скучает», «купил клевую шмотку» или «хочет убить бен Ладена».
Такая «открытость» вовсе не означает, что у нынешнего общества есть какая-то особая склонность к эксгибиционизму. Просто вместе с изменениями в обществе изменился и характер отношения к своему месту в нем. Как и в XIX веке, о человеке судят по тому, как он себя ведет. Вот только среда «поведения» значительно расширилась. Жизнь, происходящая уже не только в физической реальности, но и в Сети, требует особого управления присутствием. В офлайне вас видно, а в онлайне вы сами должны заявить о себе. Программы мгновенного обмена сообщениями и микроблоги выполняют эту задачу даже лучше, чем обычные блоги: пока еще вы соберетесь написать текст, собрать ссылки-цитаты… Сто сорок знаков, как в эсэмэске, набираются за минуту. И вот уже весь мир может узнать, что вы «едите кашу», «пьете виски» или «слушаете Deep Purple».
Создавая свое присутствие в Сети, человек создает СМИ своей жизни — каждого его мгновения: от обычных СМИ ведь этого не дождешься. Только если тебе самому не повезет. Например, не повезет оказаться под огнем террористов во время инцидента в Мумбаи или проплывать на катере у места экстренной посадки самолета на Гудзон. Кстати, именно во время этих событий пользователи Twitter стали первыми, сообщившими всему миру о том, что произошло.
Впрочем, от обычных пользователей стараются не отставать и массмедиа, и даже политики. Свой (ну, положим, почти свой — официальный или не очень) твиттер есть у Альберта Гора и Барака Обамы, у Кремля и газеты New York Times. Впрочем, главным свойством Twitter, которое отличает его от уже привычной новостной ленты (RSS-ленты), является не столько возможность транслировать новости, сколько возможность — публично или приватно — обмениваться сообщениями: социальная сеть — это не когда вы пишете в блог, а когда вам можно ответить. А для этого нужно знать, что вы «тут».
Вы тут? Что поделываете? Если что — мы тоже тут: twitter.com/chaskor.
