В среду Государственная дума в третьем чтении приняла законопроект о смягчении критериев налоговых преступлений. О том, каким образом этот документ мог спасти жизнь Сергея Магнитского, как он поможет снизить произвол «выбивающих бабки» милиционеров и почему МВД и коммунисты выступают решительно против либерализации налогового законодательства, газете ВЗГЛЯД рассказал заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрей Макаров.
− Андрей Михайлович, в среду в Госдуме в третьем чтении был принят законопроект о смягчении критериев налоговых преступлений. Насколько важно это событие?
− Это важнейшее событие! Закон в корне меняет отношения между налогоплательщиком и государством, он носит поистине революционный характер. Теперь нельзя будет налогоплательщика посадить без приговора суда, это теперь реальность. Кроме того, следствие уходит из МВД в прокуратуру по таким делам, разрывается оперативная и следственная деятельность. Этот закон дает налогоплательщику возможность заплатить причитающееся и не сесть в тюрьму. Хочу отметить, что еще в 2004 году Владимир Путин призвал прекратить «налоговый террор», а в прошлом послании Федеральному собранию Медведев призывал перестать «кошмарить бизнес». Теперь эти призывы приобретут силу закона.
− Некоторые депутаты, однако, говорят о недостатках законопроекта: в частности, считают, что он направлен на поддержку крупного бизнеса...
− Я могу сказать только одно: порог для привлечения физических лиц – 100 тыс. рублей за три года. Мы подняли сумму в шесть раз. Этот подъем неслучаен – именно с этой суммы финмониторинг начинает контролировать сделку. Вы считаете, что норма в 600 тыс. рублей или 20 тыс. долларов – это для олигархов? Бред. Если вы сейчас не подали декларацию при продаже квартиры или даже комнаты в Москве на миллион рублей, то вы – клиент налоговых органов. Потому что ответственность у нас наступает со 100 тыс. рублей. Сегодня в России проходит почти 20 тыс. налоговых дел. Вступит этот закон в силу – прекратится, я думаю, минимум половина, а на самом деле гораздо больше. Большинство таких дел – чистая мелочевка, не имеющая к крупному бизнесу никакого отношения. Эти дела сейчас возбуждаются, чтобы выбить на кого-то показания или чтобы выбить бабки. А когда речь идет о крупных махинациях, я не знаю ни одного дела, где бы статья о налоговых махинациях шла отдельно, сама по себе. Она реально ударяет по бухгалтеру или директору, а не по тому, кто определяет управленческую стратегию.
«Единая Россия» предложила закон для людей. Если бы этот закон был принят год назад, у нас бы в тюрьме не умер Магнитский. Юрист, я подчеркиваю, юрист, которого посадили по обвинению в соучастии. По новому закону он бы дома сидел под подпиской о невыезде. Человеку было 37 лет, у него остались двое маленьких детей. Если этот закон принять для двоих детей, он уже хорош. А он – для миллионов людей, потому что мы все с вами – налогоплательщики. И все ходим под постоянной угрозой того, что коррупционная верхушка милицейских органов будет использовать налоговый террор против нас.
− Первый зампред председателя Госдумы Олег Морозов говорил о «подковерных играх» во время принятия этого законопроекта. Что он имел в виду? Подводные лоббистские течения?
− Вы знаете, обсуждать интрижки, когда принят такой законопроект, я не считаю для себя необходимым. Он одобрен Госдумой, послезавтра он будет рассмотрен в Совете Федерации. Я поверю, что закон принят, когда его подпишет президент. Олег Викторович говорит об этом, потому что эта тема много раз поднималась. Повторюсь, мне кажется, сейчас не надо обсуждать ничего, кроме этого закона. Непонятно, что можно обсуждать, когда авторы документа – спикер Грызлов, все главы профильных комитетов – правовых и экономических. Сто пятьдесят депутатов Госдумы выразили свою волю, свою позицию. Грызлов обозначил его вектор, сообщив, что «цель налоговой системы не в том, чтобы люди садились в тюрьму, а в том, чтобы налоги платились». Яснее, по-моему, не скажешь. Понятно, что этот закон не вызывает радости у тех, у кого мы отбираем рычаги воздействия.
− Не могу не отметить, что против принятия этого законопроекта в среду достаточно резко высказался замминистра внутренних дел Андрей Аничин...
− Неудивительно, ведь мы сегодня забираем у МВД дубину. Я повторяю, дубину! Год назад мы внесли изменения, отменив абсолютно коррупционные возможности из закона «О милиции». Сегодня у любого налогоплательщика над головой – дубинка омоновца и камера в Бутырской тюрьме. И вдруг мы отбираем эти возможности по закону. И что им делать? Они не умеют работать по-другому, они могут работать только в камере, выбивая либо показания, либо бабки. Что поделать, так сложилась жизнь. А теперь государство им говорит – попытайтесь стать цивилизованными. Они долго боролись против этого закона. Но этот закон поддержан правительством, Медведев обозначил этот закон хорошим. Так что возникает вопрос – кто главнее: Аничкин или «Единая Россия»? Аничкин или президент?
− А почему тогда представитель правительства в Госдуме Андрей Логинов предлагал снять документ с рассмотрения?
− Логинов не высказывался против этого закона, насколько мне известно. Но я хочу оговориться: я участвую в публичной политике. Публичная политика – это то, что происходит на пленарном заседании. Я докладывал об этом законе на пленарном заседании, только фракция КПРФ высказалась против рассмотрения этого закона. Более того, против закона во втором чтении КПРФ проголосовала против, а ЛДПР не голосовала.
− А чем аргументировали коммунисты свою позицию?
− Им не нравится этот закон. От фракции выступал депутат Коломийцев, я не хочу его выступление передергивать. Может быть, потому, что их идеал общества – когда половина сидит, а вторая половина их охраняет.
