В четверг на рассмотрение Госдумы был внесен законопроект, согласно которому подозреваемых в совершении экономических преступлений не будут сажать в СИЗО, а разрешат им дожидаться приговора на свободе. Чем вызвана подобная гуманность, а также не приведет ли новый закон к появлению у преступников чувства безнаказанности, газете ВЗГЛЯД рассказал глава думского комитета по уголовному законодательству, член «Единой России» Павел Крашенинников. «Хватит кошмарить бизнес»
− Павел Владимирович, чем вызвано такое рьяное желание законодателей сделать поблажку подозреваемым в совершении экономических преступлений?
− Я считаю, что, находясь на свободе и продолжая работать и платить налоги, обвиняемые по экономическим преступлениям будут приносить гораздо больше пользы обществу и государству, чем находясь в СИЗО за счет бюджета.

Ведь проблема в том, что в нынешней редакции УПК содержание под стражей хоть и рассматривается как исключительная мера пресечения, но на практике органы дознания, следствия и суда не в полной мере следуют духу уголовно-процессуального законодательства. Поэтому, уточнив букву закона, мы, наконец, сможем прекратить эту порочную практику «закошмаривания бизнеса».

− Но, согласно законопроекту, избежать СИЗО могут не только те, кто уклоняется от уплаты налогов, но также фальшивомонетчики и изготовители поддельных документов. За что им-то такие поблажки?
− Ну, они же не бегают с ножом или автоматом по улицам, а, значит, не угрожают общественной опасности. Предлагая исключить меру содержания под стражей по большинству статей 22 главы Уголовного кодекса, а это преступления против экономической деятельности, мы исходим из того, что применение этой меры не вызвано какой-либо необходимостью.

То есть эти люди не убийцы, и, находясь на свободе, они не представляют опасности для остальных, в том числе свидетелей и других участников уголовного судопроизводства. Они также уже не смогут уничтожить доказательства совершения преступления, поскольку в данном случае доказательная база представляет собой документы, которые к моменту возбуждения дела, как правило, уже изъяты и изучены в рамках оперативно-розыскной деятельности.

К тому же в отношении этой категории подозреваемых, если будет нужда, могут быть применены другие меры пресечения. Например, залог. Пусть подозреваемый платит 500 тыс. долларов и гуляет себе до приговора суда.

«Виновный все равно понесет наказание»
− А вы не боитесь, что таким образом даете шанс реальным преступникам скрыться от правосудия?
− А куда им бежать? За границу их все равно не выпустят. А вот если они будут скрываться в стране, тогда уже точно сядут в тюрьму. К тому же не стоит забывать, что в законе остаются исключения, когда подозреваемый все же может быть заключен под стражу. Речь идет о стандартных для УПК случаях, к примеру, если подозреваемый или обвиняемый не имеют места постоянного жительства или его личность не установлена. Это также касается тех, кто нарушил ранее избранную меру пресечения, а также если они скрылись от органов предварительного расследования или от суда.

− И все же не породит ли такое гуманное отношение к преступникам чувство безнаказанности?
− Посчитайте сами: в среднем в год в камерах СИЗО содержится 75−80 тысяч граждан, которых впоследствии оправдывают. К тому же не секрет, что сама по себе такая суровая мера пресечения, как содержание под стражей, является фактором давления со стороны дознания и следствия на обвиняемых и подозреваемых, создавая почву для должностных злоупотреблений.

Заключение под стражу в лучшем случае используется для компенсации недостатков следствия и непрофессионализма дознавателей, а в худшем − конструирования различных коррупционных схем, когда подозреваемый вынужден давать взятку за то, чтобы сохранить себе здоровье и жизнь. Поэтому если человек виновен, он все равно понесет наказание, но не до суда, как у нас привыкли, а после вынесения приговора.

«Не надо тащить за решетку «челноков»
− Получается, государство просто стремится сэкономить на содержании заключенных в СИЗО и одновременно признает свое бессилие в борьбе с коррупцией в силовых ведомствах, сотрудники которых порой специально упекают людей в «кутузку»?
− Это не связанные друг с другом вещи. Мы говорим о том, что не надо совать людей пачками в СИЗО, если они не представляют общественной опасности. Речь идет о конкретных составах преступлений: это не тяжкие составы, не терроризм и не бандитизм. Как ни странно, но сегодня самое распространенное преступление − это контрабанда. Поэтому лично я не понимаю, зачем тащить в СИЗО «челноков» − с ними надо разбираться, и это можно сделать, оставив их на свободе до вынесения судебного решения.

− Подпадут ли под новые нормы закона те, кто уже ожидает в СИЗО приговора суда?
− Их могут выпустить, но только по процедуре ходатайства, предусмотренной УПК РФ.