«До прихода Сердюкова в Министерство обороны 50% средств, выделяемых на вооружение, разворовывались. Схемы были разными», – рассказал газете ВЗГЛЯД руководитель Центра анализа мировой торговли оружием Игорь Коротченко, комментируя ситуацию со строительством дизельных подводных лодок, которое поручено только одному предприятию. В среду высокопоставленный источник РИА «Новости» в ВПК заявил, что выполнение госпрограммы вооружения до 2020 года в части строительства дизель-электрических подводных лодок для ВМФ РФ может быть сорвана из-за большой загруженности судостроительного завода «Адмиралтейские верфи».
«Ввиду большого объема строительства новых подводных лодок для ВМФ РФ, а также на экспорт необходимо диверсифицировать производство, задействовав, например, мощности судостроительного завода «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде или Амурского судостроительного завода в Комсомольске-на Амуре. В противном случае госпрограмма в части строительства дизельных подлодок может быть сорвана», – сказал он.
Новая госпрограмма вооружения до 2020 года предусматривает строительство до 20 дизель-электрических подлодок для ВМФ России и до десяти на экспорт. Между тем ни одна из принятых до нее госпрограмм вооружения в России не была выполнена в полном объеме, в том числе из-за нехватки современных заводских мощностей.
Газета ВЗГЛЯД обратилась к руководителю Центра анализа мировой торговли оружием Игорю Коротченко с просьбой прокомментировать эти предупреждения.
ВЗГЛЯД: Игорь Юрьевич, насколько обоснованными вы находите высказанные опасения?
Игорь Коротченко: Думаю, что такие заявления сами по себе не появляются. Необходимость иметь какие-то альтернативные площадки представляется вполне обоснованной.
ВЗГЛЯД: Речь идет о «Красном Сормово»?

По мнению Игоря Коротченко, производство следует диверсифицировать

И.К.: Не только. Помимо «Красного Сормово» мы можем назвать также Севмаш, который, в частности, в рамках китайского контракта участвовал в постройке нескольких дизельных подводных лодок. Хотя Севмаш – это центр атомного судостроения, тем не менее, его производственные возможности позволяют его загрузить проектами, скажем так, не совсем профильными.
ВЗГЛЯД: То есть, выполнение госпрограммы по подлодкам, все-таки не безнадежное дело?
И.К.: Не безнадежное. Вопрос заключается в том, чтобы уже сейчас, на этапе проектирования, по каким срокам, когда и какие подложки будут закладываться, предусмотреть возможность наличия альтернативных судостроительных площадок.
ВЗГЛЯД: То есть, у вас нет опасений, что ВМФ и зарубежные партнеры недополучат подводных лодок?
И.К.: Думаю, что этот вопрос будет разрешен тем или иным образом. В стране масса желающих строить дизельные подводные лодки, и все они обладают необходимыми производственными площадками и квалификацией рабочих. Надо максимально распределить заказы между ними, чтобы никто не пострадал.
Должно быть принято решение Объединенной судостроительной корпорации, и правительство должно через военно-промышленную комиссию регулировать, кто и как будет выполнять те или иные заказы.
ВЗГЛЯД: Пока подлодки заказаны только «Адмиралтейским вервям»?
И.К.: По имеющейся информации, пока «Адмиралтейские верфи» рассматриваются в качестве основной производственной площадки.
ВЗГЛЯД: Почему только это предприятие?
И.К.: Надо понимать, что оборонный комплекс – высококонкурентный сектор экономики. Интересы «Адмиралтейских верфей», «Красного Сормово» и того же Севмаша диаметрально противоположны. Каждый хотел бы взять на себя максимум объемов контрактов.
ВЗГЛЯД: Даже без учета своих возможностей?
И.К.: Разумеется, потому что это высококонкурентная среда. На самом деле мы не проводили аудит «Адмиралтейских верфей», вполне возможно, что они могут построить все, что угодно.
Кстати говоря, данное заявление мы можем рассматривать как отражение некоей конкурентной борьбы. Между предприятиями идет жесткая борьба за гособоронзаказ, учитывая, что в стране есть несколько производственных площадок, где могут строиться дизельные подводные лодки, каждое предприятие видит в предприятии аналогичного профиля конкурента.
ВЗГЛЯД: Ни одна из предыдущих госпрограмм вооружения не была выполнена. Чем вы могли бы это объяснить?
И.К.: Это связано, во-первых, с недофинансированием всех предыдущих программ, а во-вторых, с разрывом между планами и реальными возможностями промышленности.
ВЗГЛЯД: Нынешняя госпрограмма избавлена от недостатков предшественниц?
И.К.: Эти 20 трлн рублей – тоже виртуальные деньги. Они будут поступать по годам, их будет выделять Минфин. Кудрин уже сегодня заявляет о том, что нет источников покрытия этих программ. И необходимо учитывать инфляцию – 20 трлн рублей по состоянию на этот год и через пять лет – это две большие разницы. Необходимо закладывать индексы дефляторы, а главное – искать гарантированное выделение этих средств за счет тех или иных статей бюджета. А сегодня Кудрин говорит, что денег на это в принципе нет.
Главный вопрос – чтобы деньги не были разворованы. До прихода Сердюкова в Министерство обороны 50% средств, выделяемых на вооружение, разворовывались. Схемы были разными. Например, есть у нас директор предприятие, который хочет строить и производить новую технику. Он приходит в заказывающее управление, договаривается с какими-то коррумпированными генералами о взаимном пилеже бюджета. Идет новая разработка, она не соответствует тактико-техническим характеристикам, тем не менее, ее принимают на вооружение, под нее выделяются новые деньги на совершенствование, в результате все это дело распиливается.
Второй вариант: директор оборонного предприятия учреждает на свое имя ряд ООО, которые включаются в число соисполнителей данного государственного предприятия, где он официальный генеральный директор, на выполнение НИОКР либо серийного производства новой военной техники. То есть, получается, он перекладывает часть государственных денег в свой карман. Разумеется, все это увеличивает себестоимость продукции, делает ценообразование абсолютно непрозрачным.
ВЗГЛЯД: А как сейчас обстоят дела?
И.К.: Сейчас Сердюков, по крайней мере, пытается выстроить систему контроля. Во-первых, за вопросами контрактации: генералы уже не будут иметь право заключать контракты, эти функции отходят гражданским структурам Минобороны. А генералы будут только выдавать рекомендации по ТТХ новых изделий и определять их необходимое количество. То есть, пытаются разорвать финансово-экономические связи между промышленностью и генералитетом
Второе направление – ценообразование. Надо понять структуру цены конкретной единицы техники. Образован департамент ценообразования продукции военного назначения.
Вот этими мерами – выстраиванием цивилизованной контрактной системы, как это сделано в западных странах, – можно, по крайней мере, ограничивать воровство.
Ну и, разумеется, необходимо исключить случаи, когда директора оборонных предприятий одновременно являются владельцами коммерческих структур, которые включаются в состав цепочки по изготовлению продукции военного назначения. Здесь уже должны работать контрольные органы, ФСБ, Генпрокуратура и т.д.
ВЗГЛЯД: Какие условия необходимы, чтобы нынешняя программа была выполнена?
И.К.: Она будет выполнена, во-первых, если она будет полноценно профинансирована, во-вторых, если деньги будут целевым образом потрачены, и в-третьих, если уровень инфляции будет учитываться в будущих ценах.