«Надо создать при Минэкономразвития целое агентство, которое будет заниматься долгосрочным прогнозированием, периодически обновлять прогнозы, вывешивать их для публичного обсуждения. Такие прогнозы должны стать «дорожной картой» для бизнеса, населения и инвесторов», – считает главный экономист «Института развития» ГУ-ВШЭ Валерий Миронов. «Нам нужна серьезная интеллектуальная работа над проектами развития, над проектами будущего. Необходима система долгосрочного экономического, научного, технологического, оборонного прогнозирования», - заявил президент России Владимир Путин на общем собрании Российской академии наук во вторник.
«Предстоящие десятилетия будут во многом решающими и для нас, и для других стран, мир вошел в сложный период глобальной турбулентности, формируются новые геополитические центры, меняются общественные, демографические тенденции, технологический уклад, и все эти процессы требуют самого глубокого осмысления, чтобы выработать и принять адекватные шаги и решения», - цитирует Путина РИА Новости.
В прошлом месяце Путин уже затрагивал эту тему. Он говорил, что Россия нуждается в надежной системе долгосрочного прогнозирования, которая определила бы последовательность шагов по ключевым приоритетам - повышение уровня жизни граждан, решение проблем бедности, создание рабочих мест. От правительства он потребовал до конца года подготовить все основные государственные программы, которые должны быть плотно увязаны с системой стратегического планирования и долгосрочным прогнозом социально-экономического развития страны.
При этом, Минэкономразвитию Путин поручил еще и разработать законопроект о стратегическом планировании и внести его в правительство до 1 июля этого года.
Почему в России не развита система долгосрочного прогнозирования, и чем она отличается от планирования газете ВЗГЛЯД рассказал главный экономист «Центра развития» ГУ–ВШЭ Валерий Миронов.
ВЗГЛЯД: В чем разница между долгосрочным прогнозированием и планированием?

Валерий Миронов, главный экономист «Центра развития» ГУ–ВШЭ(фото: hse.ru)

В.М: Планирование – это такое внутрипроизводственное понятие, которое использовалось в советское время. Сейчас государство может планировать, то есть ставить задачи, только для госкомпаний либо в рамках государственно-частного партнерства. Второй вариант практиковали европейские страны в 60-х годах: Министерство экономического развития или его аналог заключает реальные соглашения с крупнейшими корпорациями, к примеру, о строительстве завода, а государство создает инфраструктуру под завод.
Хотя у нас настолько сильные, коррупционные корпорации и их лоббистское влияние на правительство столь велико, что они могут игнорировать те или иные задания. Мы видели, как Путин неоднократно говорил Газпрому допустить независимые компании к трубе, но они до сих пор этого не сделали. Даже эффективного премьера, а теперь президента, Газпром каким-то образом сумел убедить, что это нецелесообразно. Хотя некоторые подвижки все же есть: жизнь заставляет увеличивать налоговую нагрузку на Газпром.
ВЗГЛЯД: Промсоглашения, которые Минпромторг подписывал с автопроизводителями, можно отнести к долгосрочному планированию?
В.М: Да, это второй вариант долгосрочного планирования в конкретном секторе, но понятно, что это не всеохватывающее планирование.
ВЗГЛЯД: А долгосрочное прогнозирование в России есть?
В.М: Все стратегии развития различных отраслей (например, черной металлургии, химической промышленности, автопрома), которые разрабатываются правительством, носят чисто прогнозный и научный характер, потому что там нет механизмов их реализации. Там стоят только цели и задачи, к тому же они уже устарели, так как кризис вызвал изменения динамики развития. Сейчас задачи в стратегиях будут пересмотрены, но кто сможет гарантировать, что новый кризис не сделает их снова неактуальными.
Но с научной точки зрения прогнозирование необходимо. Долгосрочные прогнозы носят сценарный характер и дают общую канву для государства и бизнеса. Обычно даются конкретные показатели на 3-5 лет, а на более долгий срок - общие оценки и траектории развития. И рассматривается, как правило, четыре сценария возможного развития.
ВЗГЛЯД: Почему в России нет долгосрочного прогнозирования, как считает Путин?
В.М: Прогнозированием сейчас занимается не специализированное агентство по прогнозированию, а лишь один департамент МЭР. Поэтому ведомство делает усеченный прогноз только с двумя вариантами развития экономики, хотя должно быть больше.
В прогнозе до 2030 года, разработанный МЭР, рассматривается только две оси неопределенности: первая – это дефицитный или профицитный бюджет, вторая  – сырьевая или диверсифицированная экономика. В итоге прописано только два сценария развития. Это инновационный путь, где при дефиците бюджета мы стремимся направить заемные деньги на развитие инноваций, поддерживая в должном состоянии сырьевой сектор. И прописан энерго-сырьевой вариант развития страны, который предполагает, что мы поддерживаем стабильность,  не ликвидируем постепенно к 2016 году  дефицит бюджета, меньше вкладываем в инновации, зато больше уповаем на развитие сырьевого сектора, на инновации в этой области.
Но возможны еще варианты развития, которые не прописаны в прогнозе МЭР. Например, сценарий, при котором мы можем много занимать, и все средства «бухнуть» в энергетический сектор. Это сценарий энергетической сверхдержавы, который может быть даже благоприятным, если цены на нефть вырастут.
Имеет право на существование и вариант, при котором мы стремимся к сбалансированному бюджету и одновременно к диверсификации экономики за счет выжимания всех налогов из сырьевого сектора, к чему призывают, например, коммунисты. Это сценарий «диверсификации любой ценой».
Есть оценки, что в России еще недостаточно сильная налоговая нагрузка, особенно на нефтяников, а уж тем более на газовиков, не говоря уже о металлургах, которых вообще пока не  «трогали». Или на лесной комплекс, где есть коррупция и неучтенные экспортные поставки (особенно на востоке страны). Отсюда можно извлечь большое количество денег и при дефиците бюджета развить и инновации, и поддержать сырьевой сектор. Если «левые» (коммунисты) придут к власти, они реализуют этот сценарий. Таким образом, может быть минимум четыре сценария развития России, а не два, как в прогнозе МЭР.
Кроме того, МЭР рассматривает только один вариант развития мировой экономики, хотя их тоже может быть четыре. Правильней было бы рассмотреть четыре варианта развития мировой экономики, на каждом из которых «весит» квадрант развития российской экономики. То есть всего надо рассмотреть 16 вариантов развития российской экономики, а рассматриваем только два.
ВЗГЛЯД: Что надо сделать, чтобы в стране появилось настоящее долгосрочное прогнозирование?
В.М: Нам нужен закон не о планировании, а о долгосрочном прогнозировании. Или это может быть закон  «О стратегическом долгосрочном прогнозировании и планировании», но планирование должно носить подчиненный характер, а не давлеющий, иначе это может отпугнуть инвесторов.
Надо создать при Минэкономразвитии целое агентство, которое будет заниматься долгосрочным прогнозированием, периодически обновлять прогнозы (раз в квартал), вывешивать их для публичного обсуждения. Такие прогнозы должны стать «дорожной картой» для бизнеса, населения и инвесторов.
ВЗГЛЯД: Как это поможет?
В.М:  Каждый видит, как может развиваться российская экономика, какой вариант сейчас считается наиболее вероятным, какие законы для его реализации будут приняты. Если через полгода выясняется, что экономика переходит с одного варианта на другой под воздействием внешних факторов, то будет понятно, как поменяется матрица институтов и законов. Для инвесторов это важно. Это будет путеводной картой для инвестиций в нашу экономику.
ВЗГЛЯД: Насколько лет должно быть рассчитано прогнозирование?
В.М: Надо делать прогноз минимум на 20 и максимум на 50 лет. Более подробный прогноз должен быть сделан сейчас до 2030 года, а далее уже наброски.
ВЗГЛЯД: Новый министр экономического развития Дмитрий Белоусов сможет создать в России систему долгосрочного прогнозирования?
В.М: Есть разные методы прогнозирования. Возможно, у нового министра экономики свое понимание, как надо строить прогнозирование, о чем мы скоро узнаем. Но, на мой взгляд, он тоже будет развивать эту идею научного подхода к прогнозированию, поскольку он выходец из института народнохозяйствованного прогнозирования РАН (ИНП РАН), и создатель Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП).