Обновление РПЦ, о котором говорят в последнее время все чаще, не может обойтись без перевода богослужения на русский язык. Аргументы сторонников и противников этой идеи изучила газета ВЗГЛЯД. Первые говорят о сложности понимания текстов на церковнославянском, у вторых, однако, доводы не менее убедительные. Одной из значительных общественных дискуссий уходящего года стала полемика о роли Русской православной церкви в жизни страны и о нынешнем состоянии РПЦ, в том числе о возможных реформах внутри церкви. Газета ВЗГЛЯД уже писала о возможности русской Реформации. О том, что происходит с обрядовой стороной богослужений, на страницах издания спорят бизнесмен, православный прихожанин  Роман Авдеев и священник, иерей Димитрий Фетисов.
Важной частью споров о том, какой будет церковь, может стать возобновившаяся дискуссия о языке богослужения. Напомним, что время от времени среди православных вспыхивают споры о переводе богослужения на современный русский язык. Они имеют не только давнюю историю, но и неудачный опыт, а главное – никакой практической перспективы.
История
Первые дискуссии о роли церковнославянского языка в православии возникли еще в XIX веке. Митрополит Филарет (Дроздов) начал перевод Библии на русский язык. Противники этого начинания в Синоде утверждали, что церковнославянский – богодухновенный язык, а перевод на бытовой русский – чуть ли не кощунство и опошление Священного писания. При Николае I работа по переводу была запрещена и возобновилась лишь в 1856 году. Но вышла в свет переведенная Библия уже после смерти митрополита.
Серьезная полемика вокруг языка богослужения возникла в начале ХХ века, когда шла подготовка к первому со времен Петра I Поместному собору.
Священник Николай Балашов в книге, посвященной Поместному собору 1917–1918 годов, приводит отзывы епархиальных архиереев о переводе богослужения: «Грустную картину рисовал епископ Константин Самарский: народ терпеливо простаивает целые часы за храмовым богослужением, но это не есть молитва, потому что <...> слова храмового богослужения – выше понимания народа. <...> Православное богослужение есть великое сокровище, <...> но, тем не менее, в настоящее время это еще сокровище сокровенное на селе, а народ бедствует и голодает духовно, почти вовсе не имея молитв, доступных его пониманию».
Архиепископ Тихон Иркутский предлагал будущему Собору: «Рассмотреть вопрос о переводе всего богослужения с церковнославянского языка на русский, или об изменении в словосложении своем церковнославянского языка в более понятную и близкую к складу русской речи форму. Такой перевод есть настоятельная необходимость. Церковнославянский язык непонятен более чем для половины русских людей».
Автор приводит и мнения священников по этой проблеме, высказанные тогда на епархиальных собраниях.
В частности, священник Михаил Елабужский на Вятском епархиальном собрании 1906 г. говорил: «Не только простые богомольцы, но даже мы, духовные, несмотря на специальную подготовку к славянскому чтению и постоянную практику, многого не понимаем в богослужении».
«Сторонники русского языка, прежде всего, конечно же, указывали на недоступность (или малодоступность) церковнославянских богослужебных текстов для понимания мирян», – пишет священник Николай Балашов.
Но были и противники перевода. «Они, прежде всего, оспаривали или считали сильно преувеличенным утверждение оппонентов о его мнимой непонятности», – пишет он. «Родной славянский язык понятен всякому русскому человеку», – утверждал К.П. Победоносцев. Народу, считал он, скорей уж непонятен литературный русский, который чем дальше отступает от церковнославянского,  «тем более портится, теряет определительность и ясность и тем менее становится родным и понятным народу».
Охранители указывали на красоту церковнославянского языка, его поэтичность и согласованность богослужебных текстов с великой музыкой.
Собор 1917–1918 годов вопрос этот рассмотреть не смог. Из-за революции и Гражданской войны было не до того.
Современность
В наше время дискуссии возобновились. Но идут они по прежней схеме. Сторонники перевода говорят о том, что церковнославянский непонятен большинству мирян, и тогда теряется смысл общей храмовой молитвы, каждый молится о своем.
«Адаптацию славянского языка мы видим постоянно, – сказал газете ВЗГЛЯД профессор Московской духовной академии Алексей Осипов. – Адаптируются тексты XI века, иначе никто просто не поймет, о чем вообще речь. Например, «напрасно Судия приидет», «напрасно» – это «внезапно», «внезапно Судия приидет». Или – «архиерей приехал со сволочью». «Сволочь» – это не ругательство, а «свита».
Но адаптация, подчеркивает  профессор Осипов, – это не перевод. И сам он против перевода. «Вот как перевести на русский «лоно Авраамово»? Живот Авраама? Есть вещи просто непереводимые», – замечает профессор. Напоминает известный богослов и о поэтичности славянского языка: «Возьмите стихотворение Пушкина «Пророк», там же множество славянизмов – «и виждь, и внемли». Перевод требует гениальных поэтов, таких как Пушкин, но Пушкина нет. «А иначе перевод превратится в карикатуру», – убежден Осипов. Да и одного Пушкина, по мнению профессора, не хватило бы, ведь богослужение – это колоссальный, огромный свод книг.
Кстати, Пушкин перевел молитву Ефрема Сирина. Но даже его перевод не всем служителям церкви пришелся по вкусу . «Поэтическая молитва А. Пушкина существенно уступает великопостной молитве в композиционно-ритмическом отношении», – утверждает иеромонах Иов (Гумеров) на сайте Православие.ру.
«Богослужение носит сакральный характер, и естественно, его язык отличается от повседневного. Поэтому престол, а не стол, копие, а не копье, риза, а не пальто», – объясняет Осипов. «Славянский язык – это язык барокко, а русский – барака», – говорит известный богослов.
Но кроме поэтических и музыкальных сложностей есть и другие. Исторический опыт. Католическая церковь разрешила богослужение на национальных языках. «И в результате в Европе резко упало количество верующих в храмах», – утверждает профессор Осипов.
В России был опыт перевода богослужения на русский язык. В 20-30-х годах прошлого века в России возник «обновленческий раскол», поддержанный коммунистической властью. Одна из инициатив «обновленцев» – перевод богослужения на русский язык. Но попытка оказалась неудачной, верующие ее не приняли. В конце концов, они и сами отказались от богослужения на русском. Однако тень этого раскола до сих пор падает на дискуссии о переводе богослужения. Сторонники церковнославянского подозревают оппонентов в «обновленчестве».
«В настоящее время вопрос о переводе богослужения на русский язык в церкви не обсуждается, и нет смысла комментировать эту тему», – заявил газете ВЗГЛЯД председатель миссионерского отдела РПЦ митрополит Иоанн.
Тем более не стоит вопрос о реформе церковных обрядов. «Некоторые, почитав книги о первохристианских общинах, ратуют за возврат к той простоте», – отмечает профессор Алексей Осипов. Но это, по его словам, невозможно и вредно. «Именно поэтому вместо трапез, где пили вино и ели хлеб, появилось причастие. Апостол Павел писал, что, недостойно причащаясь, многие болеют и умирают», – напоминает профессор Осипов. «Причащаться надо с благоговением, поэтому в свое время и исповедь ввели. Без благоговения нет религии», – заключил он.