«Американцам в этом смысле проще. Там на порядок выше активность населения по информированию полиции на предмет признаков неправопослушного поведения», - рассказал газете ВЗГЛЯД бывший замминистра внутренних дел Александр Чекалин. Он считает большим успехом, что белгородского стрелка нашли практически сразу и взяли живым. Спецоперация по задержанию Сергея Помазуна, подозреваемого в расстреле шести человек в Белгороде, совпала по времени с полицейской операцией в Бостоне, в результате которой один предполагаемый террорист был убит, а второй тяжело ранен и задержан. Бостонские полицейские потеряли в ходе операции одного из сотрудников, их белгородский коллега майор Юрий Седых, непосредственно задерживавший Помазуна, получил ранение.
Газета ВЗГЛЯД обратилась к первому зампредседателя Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности, бывшему замминистра внутренних дел Александру Чекалину с просьбой провести сравнительный анализ.
ВЗГЛЯД: Александр Алексеевич, что бы вы могли сказать по итогам прошедших операций?
Александр Чекалин: Я считаю, что в обоих случаях все было проведено успешно. Безусловно, есть некоторые особенности. Заметьте, когда в Бостоне дали ряд указаний по линии поведения населения, оно безукоризненно их выполнило: не появляться в общественных местах, не выходить на улицу, предоставлять информацию. У нас, конечно, с этим сложнее, потому что любопытство, граждане свободны в своих поступках.
Но дело не в этом. У нас есть определенный опыт. На место выехал министр. Министр у нас розыскник по своей основной профессии, человек, в совершенстве знающий оперативно-розыскную деятельность. Это одно. Второе – рано или поздно этот подонок был бы выявлен.
ВЗГЛЯД: Почему вы в этом не сомневаетесь?

По мнению Александра Чекалина, российские полицейские оказались на высоте (фото: ИТАР-ТАСС)

А. Ч.: Судимый народец проходит дактилоскопическую регистрацию, и рано или поздно этот человек был бы найден.
Я считаю, что в этой экспромтом возникшей некоторой состязательности наше МВД сработало достойно.
ВЗГЛЯД: В чем российские органы проявили свои сильные стороны?
А. Ч.: Прежде всего, это адекватное выдвижение сил и средств. Определены угрожающие направления, где этот человек мог появиться. Информирование населения, определен круг ограничений для населения, склонение населения к взаимодействию. Три миллиона рублей, объявленные Министерством внутренних дел в качестве бонуса для того, что сообщит местонахождение преступника, – это новое в работе наших органов внутренних дел. Я считаю, это правильно, потому что в данном случае цель оправдывает средства, тем более, что это такой кровавый беспредельщик.
Мне понравилось, как сработала система, я сорок лет отдал этой организации. Еще у меня есть некоторое ощущение причастности, потому что задержали транспортные полицейские, а я долгое время в МВД курировал, организовывал и нес ответственность за организацию работу транспортной полиции, в том числе.
ВЗГЛЯД: Белгородский стрелок при задержании, в отличие от бостонских подозреваемых, не пострадал...
А. Ч.: Это тоже элемент нашего успеха. Ковровые бомбометания в данном случае – путь к тому, чтобы отрезать получение следственным путем информации по природе этого преступления. Смотрите: наш-то белгородский случай понятен и не имеет признаков организованной преступности. А ведь в Бостоне уничтожение этого человека и ранение второго, кстати, с неизвестной вероятностью «оживет-не оживет», – это путь к отсечению получения информации по другим эпизодам, по другим участникам организованной группировки. Это не лучший исход, вообще говоря. Это легче, это проще, это безопаснее, но для дела это, конечно, хуже. С уничтожением преступника отсекается любая возможность получения истинной информации по существу происшествия.
ВЗГЛЯД: Кто, по вашему мнению, находился в более выгодной ситуации?
А. Ч.: Американцам в этом смысле проще. Там на порядок выше активность населения по информированию полиции на предмет признаков неправопослушного поведения, преступления, подозрительности человека. Всякий раз, приехав из-за рубежа, мы говорим: каждый раз, когда кто-то нарушил, все сразу лезут за мобильными телефонами, информируют полицию, и тут же появляются полицейские. Но у нас, к сожалению, этого нет. Думаю, эту тему тоже надо развивать – участие населения в информационном обеспечении деятельности полиции. Это не стукачество. Это необходимо, это важно, это может коснуться любого.
ВЗГЛЯД: О чем вам говорит время, затраченное на операцию?
А. Ч.: Я исхожу из практики деятельности органов внутренних дел: самым результативным периодом поиска любого преступника являются первые дежурные сутки. Если они утрачены, преступник получил легендирование своей деятельности, ухода с места происшествия, искажение свидетельской базы, вообще доказательной базы. Здесь немногим больше, но, тем не менее, в нормативы люди уложились.
В статистике правоохранительных органов есть понятие показателя «раскрытие преступлений по горячим следам». Это очень важно. Это упрощенный, самый эффективный период. Если он уходит, то успех отдаляется, вообще говоря, намного, и гораздо сложнее это сделать.
ВЗГЛЯД: Можно ли было, на ваш взгляд, избежать ранения сотрудника полиции при задержании стрелка?
А. Ч.: Расскажу случай из своей практики. Будучи молодым сотрудником, я проходил курсы первоначальной подготовке личного состава. Там говорят так: первое, что делает сотрудник милиции по предполагаемому правонарушителю – спрашивает документы. Человек лезет в карман за документами, и вместо документов может достать бритву, пистолет, нож, все, что угодно. Об этом все время говорят, и даже есть приемы самбо по сдерживанию этого нападения. Я был неплохим учеником, кивал головой, но, работая на посту – я начинал службу в ГАИ – на мотоцикле гонялся ночью по Садовому кольцу за угонщиком. Человек угнал такси в нетрезвом состоянии. Таксисты помогли его задержать. В пылу этой погони я требую документы, весь, что называется, в оперативном азарте. Секунда – и я получаю в лицо горсть марганцовки, смешанной с нюхательным табаком. Потом мне два месяца лечили глаза в институте глазных болезней, я потерял две единицы зрения. Видите, как – мне говорили, я сдавал экзамены, я знал, что можно ожидать чего угодно. Но так получилось. Конечно, я наказан за это разгильдяйство. Но легко рассуждать потом, а в этой ситуации, когда ты на грани от любых событий...
Легче было бы открыть огонь, и все. Но ведь, как я уже говорил, было бы отрезано получение принципиальной истины по делу. Здесь этот деятель остался жив, скорее всего, он попадет в специальную тюрьму, у нас их пять для такого сорта людей, если их можно так назвать. А в общей сложности, по состоянию на первое марта этого года, лиц, отбывающих пожизненное заключение, у нас 1825 человек. Это недешевое, вообще говоря, бремя для государства, их содержание обходится около 170 тыс. рублей в год каждого. Но, тем не менее, я не сторонник высшей меры. Пускай испытает то, чего не приведи Господь каждому.