- Ну-ка, ну-ка! – вдруг вошла тетина подруга. – Сыграй еще!
- Я не умею, - покраснел Сережа.
Но она все равно пригласила его к себе, в музыкальное училище.
Проверила.
Сказала родителям: абсолютный слух и прекрасная рука – пальцы как у Баха: мизинец в одну длину с безымянным! – и вообще прирожденная музыкальность во всем. Жалко только, что так поздно выяснилось. Нет, конечно, можно попробовать, но надо всё бросать, включая школу, и по восемь часов в день заниматься.
Это риск. А вдруг окажется, что талант у него есть, но – рядовой? Маленький. Как у сотен или даже тысяч маленьких рядовых пианистов. Так что лучше не надо. Вот если бы ему семь лет было – другое дело. Так решили на расширенном заседании семейного совета.
Так что Сережа продолжал готовиться на экономический факультет.
Поступил. Окончил.
Хорошую работу нашел. В области эконометрики.
Когда ему было уже лет тридцать или даже тридцать два, вдруг мелькнула у него в голове одна потрясшая его мысль – о свойствах сверхдлинных рядов. Он полистал книги, кое-что накопал, но тут нужна была очень серьезная работа, подготовки ему явно не хватало – вот если бы он мехмат МГУ окончил, тогда другое дело. И вообще, если тебе за тридцать лет – поздно за настоящую математику хвататься, уже мозги не те. Да и семья.
Ага, думаю. Вот оно в чем дело. Замуж девушке пора. Ну что же. Это жизнь. Вам время цвесть, нам время тлеть. Тем более что мне было уже сорок восемь к тому моменту. А потом подумал: нет! Не отдам тебя никому. Пришел домой с твердым решением: развожусь. Прошелся по комнатам. В кабинете выгреб документы из ящика, побросал в портфель. Сел на лесенку около книжных полок. Огляделся. Жена входит: «Ты что тут, как воробей на жердочке?» - и обняла меня. И вся моя решимость куда-то делась.
Искусство принимать решения
У него была жена и двое детей, четырех и шести лет, мальчики.
Сначала жили хорошо, но потом стали ссориться. Хотя непонятно, почему. Вернее, понятно. Сережа считался очень талантливым, перспективным и даже блестящим студентом, и жена, бедная, считала, что у них будет какая-то особая, прекрасная, даже блестящая жизнь.
Она поэтому и вышла за него замуж. Он ее соблазнил будущим блеском – так она ему говорила потом, в плохие минуты, когда им было уже за сорок. Хотя это неправда была: она приняла его руку и сердце безо всяких дополнительных обещаний. Но она, наверное, по-другому считала – что ей посулили светлое будущее, а потом обманули все надежды.
Тем более что жили они не только не блестяще, но и небогато. Особенно в 1990-е. И в 2000-е тоже. Несмотря на прекрасное экономическое образование.
Жена советовала ему заняться бизнесом, потому что многие их сокурсники здорово процвели. Но Сережа объяснил ей, что все лакомые кусочки уже разобраны, и не лакомые тоже.
- Почему ты такой запоздалый? – спросила жена.
- Это укрепляет семью, - ответил он. – Например, я бы с удовольствием развелся с тобой, да поздно, милая, поздно нам разводиться…
- Отчего же? – подняла брови жена и сама подала на развод.
Трагедия в трех действиях. Действие первое. Мне двадцать два. Я влюбляюсь. Делаю предложение. Отказ. «Ты очень хороший, но… Мне нужен другой человек. Чтоб я мыла полы и была счастлива». Действие второе. Мне двадцать шесть. Моя подруга в порыве интимности говорит о своем бывшем: «Я была на все готова, чтоб только он со мной остался, я полы мыла, вот этими руками» - и показывает свои пальчики с маникюром… Действие третье. Мне тридцать два. Но почему не я, ваша честь? Я делаю подарки, целую ручки-ножки, встречаю-провожаю, готов всю жизнь, в радости и в горе, пока смерть не разлучит, я умный, сильный и богатый, а этой суке нужно какое-то говно, которому она полы будет мыть. Поэтому я ее задушил, а для верности зарезал! – он вытащил левой рукой складной нож; со щелчком вылетело синее лезвие. – А сначала исполосовал ей рожу… - и он уколол ей щеку острием ножа; бусинка крови покатилась вниз, оставляя бледно-алый след.
Дождь на дедушкиной дачеКогда Сережа выплатил все алименты – младший пошел в магистратуру, так что долгонько пришлось – он тут же познакомился с одной приятной сравнительно молодой женщиной.
Они долго жили то у него (он выменял себе однушку в дальнем районе), то у нее (у нее была квартира аж на Чистых прудах), но жениться так и не решились. Он не решился. Тем более, что она хотела ребенка.
«Ребенок родится – мне будет пятьдесят три, - думал Сережа. – Тоже мне, молодой папочка. А дальше? Ребенку будет шестнадцать, самый опасный возраст, а мне уже под семьдесят, я не смогу его по-настоящему воспитывать, приказывать или влиять примером, я буду немощный старик. Пенсионер! А ведь дальше – репетиторы, поступление… Женитьба, а молодым надо помогать, а мне уже под восемьдесят…»
Когда Сереже Шаблаеву исполнилось семьдесят пять, он проснулся и подумал, что мог бы написать замечательную книгу о себе. О своем вечном опоздании. Всё, чего он желал, к чему стремился, или о чем его просили дорогие ему люди – всё оказывалось безнадежно поздно. Пропущено, проморгано, просижено в кресле, пролёжено на диване. Поэтому вышла такая дремотная и бессмысленная, трусоватая и глупая, одинокая жизнь.
О, это была бы прекрасная, мудрая, предостерегающая книга!
Жаль, поздно за нее браться.
Источник: clear-text.livejournal.com
