За неполную неделю после уничтожения Турцией нашего Су-24 градус общественных настроений достиг запредельных величин. Общим местом стали разговоры о войне – причем как русско-турецкой, так и едва ли не России с НАТО. Накручивают атмосферу не только осознанные провокаторы, но и искренне переживающие за Родину граждане. И это крайне опасное состояние. Российско-турецкий кризис возник не в безвоздушном пространстве – уже почти два месяца идет российская военная операция в Сирии, шаткое перемирие сохраняется на Украине. США не отказались от политики сдерживания и давления на Россию, и все происходящее в последние два года, конечно же, правомерно рассматривать и через призму российско-американского конфликта.
Поэтому понятно, что, когда впервые в истории самолет страны, входящей в НАТО, сбил наш военный самолет, это вызвало серьезнейшую тревогу в российском обществе. Форма нашего ответа стала понятна уже к вечеру 24 ноября – ни о каком ответном военном ударе России речи быть не может. Как потому, что Анкара спряталась за спину НАТО – так и потому, что, поддавшись на провокацию, Россия оказалась бы втянута в русско-турецкий военный конфликт. Который не нужен ни нам, ни туркам.
Вместо этого был выбран другой путь для принуждения к миру – жесткими политическими и экономическими мерами заставить турецкое руководство извиниться и признать неправомочность своих действий. Это сложная и тяжелая задача – но в нынешней ситуации безальтернативная.
Казалось бы, мотивы и цели Кремля более чем понятны. Но вследствие беспрецедентного характера истории с Су-24 вокруг сценариев будущего стали накручиваться горы предположений, страхов и спекуляций. Ключевым во всех них было слово «война» – на пороге которой якобы стоит Россия. Более того, речь стала идти уже о войне на два фронта – вот, дескать, сейчас возобновится война на Украине, и мы окажемся в «кольце фронтов».
Да, весной 2014-го началась открытая стадия глобального конфликта России и США. На Украине он даже приобрел форму гражданской войны, в которой граждане этого формально независимого государства воевали между собой, отстаивая в том числе и интересы атлантического проекта и русского мира. Да, мы были вынуждены начать военную операцию в Сирии, когда хаос, спровоцированный там США, стал приобретать уже угрожающие нашим интересам масштабы. Да, политика, которую еще за несколько лет до Крыма начал проводить Владимир Путин, направлена на закат мира по-американски, на сворачивание глобального атлантического проекта, на выстраивание широкой сети противников англосаксонской глобализации.
Но – и это принципиальный момент – Россия хочет мирного перехода к новой мировой архитектуре. Военный нам не нужен. Тем более что, в принципе, мы единственная в мире страна, которая может моментально положить конец американскому миропорядку. Но Путин – не Мао Цзэдун, считавший, пусть и в полемическом запале, приемлемой ядерную войну с Западом ради уничтожения капитализма: ну потеряют соцстраны половину населения, зато империалисты будут уничтожены и можно будет строить коммунистическое общество с чистого листа.
Более того – России не нужны и локальные войны. Ни на своей территории (например, на Украине – части русского мира, где одни русские воюют с другими), ни за границей. Не потому, что мы слабы – а мы действительно не восстановили ни военной, ни экономической мощи советского периода – а потому, что сам ход истории, логика событий и законы геополитики работают на нас. Мир уже становится другим.&В 
Война выгодна и нужна тем, кто хочет удержать свое доминирующее положение – причем, естественно, сами они воевать не должны, предпочитая стравливать между собой всех недовольных миром по-американски. Штаты с удовольствием втянули бы нас в локальную войну, которая связала бы наши силы, ослабила и отвлекла как от наведения порядка дома, так и от активной игры на глобальной арене. Понимает ли это Путин? Естественно – именно поэтому ни о каком походе на Киев или вводе войск в Сирию нет и речи. Россия пытается развернуть ситуацию в свою пользу на этих локальных участках. Обороняясь и наступая, но не залезая в капкан. Если мы не хотим воевать, никто нас в большую войну не втянет – ни одна страна мира не может напасть на Россию, а все локальные конфликты мы можем вытянуть, что называется, «малой кровью».
Да, эта «малая» на той же Украине уже велика – но она ничто в сравнении с тем, что было бы, если бы там удалось развязать полномасштабную войну, столкнув русскую и украинские армии. Да, последняя была бы разбита – но ведь и убитые в ее рядах солдаты были бы нашими людьми. При всей судьбоносности переживаемого нами времени, угрозы полномасштабной войны для России сейчас нет. Есть опасности, связанные с локальными войнами, есть террористическая угроза, но ни о какой «новой Великой Отечественной» речи не идет.
Но в рамках той информационной войны, которая идет между нами и США, угроза «настоящей войны» не только существует, но и активно используется. Разложить противника изнутри – это и есть половина победы. Запугать русских «угрозой войны» – и начнет раскалываться общество: одни за, другие против. Главное, чтобы никто не напоминал, что никакой угрозы войны нет – не мешал проведению информационно-психологической спецоперации.
К сожалению, множество наших масс-медиа и «говорящих голов» ради скандала, популярности и денег (нет, не Госдепа – а роста посещаемости СМИ, то есть рекламных расценок) готовы нагнетать военную истерию. Причем неважно, в каком ключе – «все пропало, тиран Путин ввергает Россию в мировую войну» или, наоборот, «сейчас мы нанесем по туркам страшный ответный удар». Результат один и тот же. Обычные граждане, начитавшись и наслушавшись подобных истерик, волей-неволей начинают задумываться: а что, и в самом деле война на пороге? И начинают рассуждать – ну куда же нам воевать-то с НАТО, да хотя бы даже и с турками – у нас в стране столько всего еще не налажено, не устроено, не хотим мы никакой войны.
И это нормальное состояние гражданина. Никто не хочет воевать до того момента, пока стране не угрожает опасность, пока нет врага у ворот. Но это и не требуется от обычных граждан – Россия справится с локальными войнами силами специальных подразделений, высокоточным оружием и ВКС. Но главное-то – никто в руководстве страны не собирается развязывать ни маленьких, ни больших победоносных войн. Сделать так, чтобы люди забыли об этом, заронить в них сомнения относительно намерений Кремля – само по себе большая победа наших противников.
При угрозе «войны» возобновляются предупреждения о «вредности сирийской кампании» – что мол, такого мы там забыли, зачем туда залезли, подставляясь под такие риски? И капают на мозги людям параллелями с Афганистаном и предупреждениями о том, что надо все сделать для того, чтобы не повторились события столетней давности, когда «Россия вступила в войну неподготовленной и развалилась».
И неважно, что причины февраля 1917-го были вовсе не в неготовности к войне и даже не в социальном напряжении, а в поведении самой элиты, часть которой устроила при внешнем участии заговор против верховной власти – важно «предостеречь». Вот только предостерегать нужно того, кто не видит опасности – а не того, кто и так все делает для того, чтобы ее избежать. Иначе получается крик под руку человеку, который делает дело.
Примерно так же, как кричали про царя в декабре 1916-го «Глупость или измена?» те, кто к этому моменту уже давно внутренне изменил верховному главнокомандующему – но осознал собственную глупость только тогда, когда все уже было кончено и с «глупым Николаем», и ними самими, свергнувшими его, и с великой Россией, которая «пошла ко дну при входе в гавань победы». Победу в Первой мировой войне у России украли. И, помня об этом, мы делаем все для того, чтобы выиграть третью мировую до ее начала.