Конфликт России и Турции балансирует на грани перехода к затяжной стадии. После категорического отказа Анкары извиняться за уничтожение Су-24 и ответных санкций Москвы возможности для прямого общения руководства двух стран не существует. При этом длительная конфронтация не в интересах ни одной из сторон – и в этой ситуации вроде бы появляется поле деятельности для возможных посредников. После того, как в понедельник Владимир Путин демонстративно не стал встречаться с Реджепом Эрдоганом в Париже, а турецкий президент подтвердил свое нежелание извиняться, ограничившись «сожалением» о случившемся, российско-турецкий конфликт уже в полной мере стал развиваться по выбранному в Москве сценарию.
Вступают в силу экономические санкции, прерываются различные переговоры и контакты – Кремль ставит связи двух стран на паузу, стремясь экономическим и политическим давлением принудить Анкару к извинениям за кровавую провокацию. При этом Москва действует стремительно и жестко совершенно осознанно – ради не разрушения, а сохранения.
То есть рассчитывая с помощью шоковой терапии подтолкнуть Эрдогана к быстрому принятию решения – пойти на извинения, признав турецкую неправоту в той или иной форме. Если этот расчет сработает, то отношения двух стран не успеют сильно пострадать, если же нет – санкции будут действовать до момента урегулирования истории с Су-24. Сейчас существует три основных сценария развития ситуации и того, как наши страны могут восстановить свои отношения.
При первом конфликт в ближайшее время будет лишь углубляться и дойдет до полномасштабной вражды двух стран как в Сирии, так и в различных регионах мира. Включая в первую очередь Кавказ, Среднюю Азию и Балканы – исторические зоны соприкосновения русского и турецкого миров. Ни о каком поиске выхода из кризиса двухсторонних отношений не будет и речи – напротив, обе стороны будут делать все возможное для того, чтобы навредить друг другу.
Апофеозом такого сценария становится военный конфликт двух стран – в той же Сирии или даже на нескольких фронтах. Примирение тогда, естественно, возможно уже только «после войны» – то есть спустя годы противостояния новые главы государств будут восстанавливать отношения двух стран. Этот сценарий очень маловероятен – потому что ни в планы Москвы, ни в планы Анкары на самом деле не входит втягивание своих стран в долгосрочный конфликт друг с другом.
Второй, самый оптимистичный в этой печальной истории сценарий – быстрое осознание Анкарой того, что ей крайне невыгодно придавать конфликту, даже в его экономической и политической части, долгосрочный характер. Тут все зависит от стратегического мышления Эрдогана и Давутоглу – если они объективно оценят ущерб (причем в первую очередь геополитический), который потеря России нанесет возможностям и планам на будущее самой Турции, то попытаются сами сделать все возможное для восстановления отношений. То есть признают, в той или иной форме, неправильность действий 24 ноября. Этот сценарий возможен – но сложно предсказывать его вероятность в ближайшее время.
Третий сценарий исходит из того, что путь к урегулированию будет не быстрым – как минимум несколько месяцев, а то и год-другой уйдут у Анкары на признание своей неправоты. За это время стороны не вступят в глобальную конфронтацию, но отношения будут сильно повреждены, а на некоторых участках и разрушены. И при этом сценарии появляется место для третьей силы – не как внешнего игрока, желающего получить выгоду от русско-турецкой конфронтации, таких и сейчас уже немало – но как возможного посредника для урегулирования конфликта. Нужен ли он сторонам и кто бы им мог быть?
Нет сомнений в том, что Турция будет нуждаться в таком посреднике – ведь в интересах Анкары скорее восстановить отношения. Россия, со своей стороны, так же будет заинтересована в возобновлении двухстороннего сотрудничества – но при условии соблюдения ключевого условия «ультиматума Путина», то есть принесения извинений. Будет ли договоренность об этом достигнута напрямую между Москвой и Анкарой или же при участии третьей стороны, для России совершенно не принципиально.
При гарантированном отсутствии контактов на высшем уровне между Путиным и Эрдоганом функцию переговорщиков теоретически могли бы взять на себя министры иностранных дел, но в силу их официальных должностей им трудно будет обсуждать ситуацию совершенно откровенно. Вариант с кулуарными переговорами «бывших» – авторитетных политических тяжеловесов из числа отставников из двух стран – также неприменим в нынешней ситуации. Остается только международное, то есть внешнее, посредничество. Кто мог бы подойти на эту роль?
Формат международных организаций не подходит – тут многое упирается в личные отношения двух лидеров, Путина и Эрдогана, которые за двенадцать лет общения изучили друг друга достаточно серьезно (хотя, как показало решение об атаке на Су-24, принятое президентом Турции, даже за такой долгий срок он так и не разобрался в некоторых очевидных, казалось бы, качествах президента России).
И никакой генсек Пак Ги Мун не может стать адекватным собеседником для обоих глав государств – в том числе и потому, что он лично знает их гораздо хуже, чем они друг друга. Отставники из числа бывших глав государств не подходят просто в силу того, что среди них нет того, кто знал бы достаточно близко Путина и Эрдогана и имел бы при этом с ними обоими доверительные отношения. Остаются действующие главы государств.
Естественно, это не могут быть США – не только потому, что им в принципе невыгодно примирение России и Турции, но и вследствие того, что ни Эрдоган никогда не обратится с просьбой о посредничестве к Обаме, ни Путин не примет такого посредничества. Вообще вариант с кем-либо из западных лидеров практически исключен – Олланд и Меркель не имеют близких отношений с Эрдоганом, и, главное, сам турецкий президент сейчас ведет сложную игру с Евросоюзом, в которой ему совсем невыгодно демонстрировать свою заинтересованность в России. Кроме того, конфликт из-за Украины испортил отношения Путина и Меркель, и канцлеру было бы странно заниматься наведением мостов между Москвой и Анкарой в условиях, когда в ее собственной стране ей ставят в упрек неумение сохранить, вопреки американскому давлению, связи с Россией.
Теоретически возможно было бы посредничество Пекина – тем более что Эрдоган выражал интерес к присоединению к ШОС, которая в следующем году прирастет Индией и Пакистаном, страной, с которой у Анкары традиционно близкие отношения. Понятно, что, рассорившись с Россией, Турция теряет шансы на вступление в ШОС – но для нее и само заигрывание с этой русско-китайской организацией было элементом игры с США и ЕС.
Но отношения с Китаем у Эрдогана непростые – Пекину очень важен турецкий маршрут «Нового шелкового пути», но китайцы были очень недовольны поддержкой (пусть и неофициальной) турками уйгурских сепаратистов. Этим летом Эрдоган съездил в Пекин, готов огромный контракт на поставку китайских баллистических ракет – но в условиях конфликта Турции с Россией, даже если Анкара попросит о посредничестве, Си Цзиньпин не будет брать на себя такую миссию. Скорее уж Москва может попробовать договориться с Пекином – естественно, неофициально – о том, чтобы китайцы слегка надавили на Анкару.
Остаются две страны постсоветского пространства – Азербайджан и Казахстан, чьи народы относятся к тюркскому этносу. Точнее, два их лидера, Алиев и Назарбаев, имеющие хорошие отношения и с Москвой, и с Анкарой. Оба уже практически предложили себя на роль посредников, но Алиев хуже подходит на эту роль, хотя бы вследствие менее близких, чем у Назарбаева, отношений с Путиным. Из всех иностранных лидеров казахстанский президент, безусловно, имеет самые тесные личные отношения с президентом России. Да и с Эрдоганом у него неплохие контакты – так, именно через Назарбаева Эрдоган пару лет назад пробрасывал идею присоединения Турции к Евразийскому союзу.
Президент Казахстана уже дважды за последние дни призывал к немедленному улаживанию «инцидента», говорил на эту тему и с Эрдоганом (о чем было объявлено официально), и наверняка и с Путиным. Официального сообщения об их разговоре не было – но у них настолько доверительные отношения, что можно не сомневаться в том, что они уже успели обсудить текущий кризис.
Так, Назарбаев предложил создать совместную российско-турецкую «комиссию по&В расследованию причин инцидента, быстро ее закончить, определить виновных, наказать, признать ошибки и&В восстановить отношения». Назарбаев поддержал позицию России, сказав, что «фактом является&В то, что&В российский бомбардировщик не&В нападал на&В Турцию, не&В шел на&В Турцию», и высказал свое недовольство тем, что все, построенное в том числе и при его участии как человека, «который&В много лет работал для&В того, чтобы&В сблизить позиции России и&В Турции, сделать их дружественными», может «пойти насмарку».
В том случае, если Эрдоган в ближайшее время не сумеет сам выбраться из созданной его же авантюрой ловушки и конфликт примет затяжной характер, Нурсултан Назарбаев вполне может сыграть важную роль посредника. И помочь турецкому президенту подобрать правильные слова – переводя с тюркского на русский и наоборот.
