Сотрудничество Украины и Хорватии в деле «передачи опыта» борьбы за утраченные территории встревожило Москву. Хорватская операция «Олуя», приведшая к падению Сербской Краины, давно стала синонимом этнических чисток и военных преступлений. Вне зависимости о того, готов ли Киев пойти на подобное, перспектив у ВСУ нет. Но риски остаются. Создание рабочей группы по сотрудничеству Хорватии и Украины, которая в том числе займется передачей Киеву хорватского опыта «мирной реинтеграции оккупированных территорий», вызвало «серьезную озабоченность» МИД России. «Новая параллельная структура будет, как минимум, отвлекать внимание киевских властей от и без того буксующей работы по всеобъемлющему выполнению своих обязательств в рамках минских договоренностей. Последние же являются - и это неоднократно подтверждено в «нормандском» формате - безальтернативной основой урегулирования внутриукраинского кризиса», - говорится в сообщении на сайте внешнеполитического ведомства РФ.
Там же подчеркивается: «Хорошо известно, какими жертвами и вынужденным исходом из Хорватии порядка 250 тыс. постоянно проживавших там сербов обошлись масштабные войсковые операции «Молния» и «Буря» в 1995 году. Убеждены, что советы иностранных «консультантов», способные создать у киевских властей опасную иллюзию допустимости в Донбассе силовых сценариев, отнюдь не будут способствовать укреплению безопасности на Юго-Востоке Украины».
Хорватско-украинское сотрудничество началось все это еще в 2014 году, когда советник Петра Порошенко Юрий Луценко на волне эйфории предложил использовать в Донбассе «хорватский опыт». «Взять Донецк и Луганск ура-патриотическим штурмом наверняка можно. Но уличные бои заберут десятки тысяч жизней лучших из нас. А еще это приведет к полному коллапсу и так едва живой экономики», - написал он в Facebook. &В - Разумнее сделать это другим способом и тогда, когда мы будем иметь сильную армию и экономику. Примером может служить Хорватия. После взятия Югославской Армией Вуковара, где героически погибли тысячи защитников независимости, хорваты вынуждены были согласиться на существование Сербской Краины. Три года они не просто терпели, а развивали экономику и армию. А затем за часы танковой атакой смели сепаратистов с земли».
Впоследствии он и впрямь отвечал за переговорный процесс с хорватами. Но это не так важно, как важно то, что исторические факты он в данном случае несколько исказил.
Существование Сербской Краины со столицей в Книне не было связано с боями за придунайский город Вуковар, двадцатипятилетние которых отмечалось в Хорватии буквально на днях, причем, весьма помпезно. Это были принципиально разные фронта, исходя как из географии хорватского государства, так и из природы образования Сербской Краины.
Доля истины в словах Луценко, конечно, есть. Потерпев частичное военное поражение, Загреб действительно начал копить силы, опираясь на помощь из США и Германии, в то время как Краина находилась в полной политической, экономической и даже идеологической изоляции, к которой фактически присоединилась Сербия (пусть и вынуждено).
Хорватский «мирный опыт интеграции оккупированных территорий» - это операция «Олуя» 1995 года, в результате которой 250 тысяч сербов стали беженцами. Да, безвозвратные потери сторон, в том числе и среди мирного населения, были относительно невелики - по меркам войны в Новороссии. Но если это «мирно», то Порошенко – северный олень, задумчиво пережевывающий ягель в Лапландии.
Сходств между «Олуей» и ситуацией в Донбассе сейчас уже даже меньше, чем пару дет назад, о чем уже писала газета ВЗГЛЯД.&В Теперь невозможно даже представить, что именно из «хорватского опыта» может применить Украина в ДНР и ЛНР. В военном плане&В нет вообще ничего общего, а в идейно-политическом сходство сохранилось разве что в имитации переговорного процесса&В с целью затягивания времени и пропагандистской дискредитации противника. Впрочем, хорваты не сильно заморачивались пропагандой, им не требовалось доказывать самим себе, что сербы – люди второго сорта, а убеждать в этом мировое сообщество тоже не было необходимости. Евросоюз и НАТО однозначно поддержали Загреб, а Книн не мог рассчитывать даже на поддержку Белграда, который то отмалчивался, то мычал. Шли слухи даже об обмене Краины Милошевичем на снятие санкций с Сербии, чего в итоге не случилось – санкции аннулировали уже после его отставки.
Так что «дiдовы сказки» об «обмене опытом» с Хорватией можно расценить только как квазипропагандистское заявление для внутреннего пользования. Практический выхлоп из этого будет нулевым, но на общем фоне заявление подобного рода работает на повышение градуса «гидности» - «нас поддержала страна НАТО». Еще одна. Хорватские добровольцы и так достаточно активно участвовали в боях в Донбассе в противовес добровольцам из Сербии, воюющим на стороне ДНР и ЛНР.
Единственным настораживающим обстоятельством может стать опыт хорватов в привлечении американских ЧВК для подготовки гвардейских сил, которые во время «Олуи» шли в первой линии наступления. На хорватов тогда работала ЧВК MPRI, которая собрала под свое крыло «на перспективу» еще и некоторых албанских полевых командиров, из которых впоследствии выросли «большие государственные деятели Косово». В частности, Агим Чеку, дезертировавший из Югославской народной армии в звании капитана именно на территории Хорватии и доросший затем до премьер-министра Косово при сомнительных обстоятельствах.&В 
Однако для использования ЧВК нужны не только деньги, но и политическая воля. В Хорватии 1995 года она была, а работу ЧВК могли оплачивать и сторонние силы. В современной Украине политической воли на это нет, а по мере логического развития внешней политики администрации Дональда Трампа она может исчезнуть и вокруг нее. Кроме того, сама работа ЧВК – далеко не гарантия успеха. Западные ЧВК в принципе не предназначены для организации полномасштабных боевых действий, соответствующих уровню конфликта в Донбассе. Их предел – «Олуя», операция с частичной территориальной ответственностью и ограниченными силами. 150 тысяч хорватов (считая «домобран») в любом случае задавили бы 27 тысяч сербских ополченцев, лишенных подкреплений, внешней поддержки и путей отступления.
Кстати, парадоксом той войны было преимущество сербов в танках и артиллерии при катастрофической нехватке живой силы. На некоторых участках фронта хорваты наступали в лоб массой «домобрана», которую сербы раз за разом отбрасывали, что задним числом было признано ошибкой. Таков уровень стратегической мысли американского ЧВК, а также генералов Анте Готовина, Звонимира Червенко и ударившего сербам в тыл боснийца Атифа Дудаковича.
Пикантная деталь: тогдашний начальник Генерального штаба хорватской армии, главный стратег операции «Олуя» генерал армии Звонимир Червенко – украинец. Он родился в Приеполье, в Санджаке на территории Сербии в украинской греко-католической семье, оказавшейся там еще во времена Австро-Венгерской империи. Генерал Червенко умер в 2011 году в возрасте 74 лет, а так бы его вполне могли бы выставить в качестве «символа хорвато-украинской дружбы и военного сотрудничества».
Меж тем, если продолжить перечисление сходств и различий, придется признать, что превосходство ВСУ в живой силе столь же значительное при столь же плохой подготовке основной массы личного состава, как в Хорватии 1995 года. Если тупо переносить этот «опыт» на Донбасс, для этого не надо создавать какую-то совместную комиссию. Так что, скорее всего, речь все-таки пойдет об еще одном «интеграционном проекте», который на деле не только не даст практического результате, но и отвлечет украинскую сторону от реальных проблем на фронте.
Другое дело, что говорить на этот счет с абсолютной уверенностью трудно, так как военное руководство Украины давно уже пребывает в астрале, где вполне можно использовать и «опыт Хорватии». Они видят сны о чем-то большем, и всегда сохраняется шанс, что всё может стать еще хуже.