Едва ли не главным международным событием последних дней стала возможная ссора США с Китаем из-за заявлений Дональда Трампа по поводу Тайваня. Пошли даже разговоры о фундаментальном изменении китайско-американских отношений. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что своими скандальными жестами Трамп преследует совсем другие цели.
О том, что Трамп поговорил по телефону с Цай Инвэнь, стало известно еще десять дней назад. Сам избранный президент сообщил об этом в своем «Твиттере»: «Президент Тайваня позвонила мне сегодня, чтобы поздравить с победой на президентских выборах. Спасибо!» После этого начался скандал – причем в большей степени внутриамериканский, чем международный.
Осудили разговор и в Белом доме, а госсекретарь Керри посетовал, что команда Трампа не выслушала предварительно рекомендации Госдепа. Трамп отвечал через соцсети, но в прошедшее воскресенье дал более развернутый комментарий.
В эфире телеканала Fox News избранный президент ответил на упреки в том, что это разговор с президентом Тайваня был заранее спланирован окружением Трампа. Перед тем New York Times написала, что беседу планировал Боб Доул, бывший в 1996 году кандидатом в президенты от республиканцев, работающий сейчас в лоббистской компании, обслуживающей тайваньцев. Якобы Доул уже сводил Трампа с тайваньскими чиновниками, а разговор стал «скорее не дипломатическим просчетом, а итогом тщательного проработанного плана Тайваня использовать выборы президента для углубления отношений с США». Трамп вынужден был отбиваться от упреков в том, что он стал марионеткой в руках лоббистов – что вдвойне обидно для него, обещавшего бороться за ограничение влияния лоббистских структур.
«Речь не шла о нескольких неделях. Я узнал, что будет звонок, может быть, за час или два», – сказал Трамп:
«Я не хочу, чтобы Китай диктовал мне, что делать. И это был звонок мне, я сам не звонил. Он был очень короткий: «Поздравляю вас с победой». Очень хорошо и коротко. И вообще, почему другая страна может говорить мне, что я не могу поговорить по телефону? Мне кажется, было бы очень неуважительно не взять трубку».
Не ограничившись объяснениями, Трамп перешел в наступление:
«Я полностью понимаю, в чем состоит политика «одного Китая». Но я не знаю, почему мы должны быть связаны политикой «одного Китая», если только мы не заключим сделку с Китаем по ряду иных вопросов, в том числе торговле... На нас болезненно сказывается девальвация в Китае и огромные налоги для нас на границах (в то время как мы не взимаем их с китайцев), строительство огромной крепости в центре Южно-Китайского моря (что они не должны были делать) и отсутствие помощи в вопросе с Северной Кореей в вопросе ядерного оружия (Китай может решить эту проблему, но совершенно нам не помогает)».
То есть Трамп не просто повторил свои главные претензии к КНР, но и поставил под сомнение принцип «одного Китая», увязав его соблюдение с достижением договоренностей по остальным вопросам двухсторонних отношений. И вот это уже и в самом деле сенсация – или было бы ей, если бы Трамп действительно собирался отказаться от принципа «одного Китая».
Ведь именно на этом принципе базируются отношения двух стран как таковые. Вытащи его – и все посыпется. Что такое «один Китай»? Это означает, что есть только один Китай, и у него есть только одно правительство, расположенное в Пекине – никакого другого китайского правительства и другого Китая нет и быть не может. Это не китайская грамота – а американская параллельная реальность.
С 1949 по 1979 год у США не было дипломатических отношений с КНР. Китаем считалось правительство острова Тайвань, называвшее себя правительством Китайской республики. Благодаря мощи и влиянию США и позиции Запада в целом Тайвань до 1971 года занимал и место Китая в ООН. То есть одним из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, обладавших правом вето, было правительство Чан Кайши, проигравшее в 1949 году гражданскую войну в Китае и укрывшееся на Тайване. Это как если бы Россию в СБ ООН сейчас представляли власти нынешней Украины – на том основании, что они являются прямыми наследниками и СССР, и царской России, а в Москве, да и то лишь временно, сидят захватившие власть путчисты.
Американцы два десятилетия пытались изолировать Китай – и решили восстановить отношения лишь только после того, как зашли в полный тупик во вьетнамской войне. К тому же им показалось, что отношения Пекина и Москвы балансируют на грани войны (то есть после событий на Даманском в 1969-м), что позволяет США занять выгодную позицию.
В 1971-м президент США Никсон стал наводить мосты с коммунистическим Китаем, и главным условием для того, чтобы он мог приехать в Пекин, было признание Тайваня частью Китая. Что Никсон и сделал в феврале 1972-го. Но еще за полгода до этого, как только было объявлено о предстоящем визите Никсона, стало понятно, что США больше не будут препятствовать возвращению места в ООН Пекину. И осенью 1971-го Тайвань вышел из ООН, а Пекин стал полноправным членом «большой пятерки».
К концу десятилетия отношения Тайваня и США были приведены в соответствие – американские военные выведены с острова, а дипломатические отношения прекращены. В 1979 США и КНР установили дипломатические отношения, а за год до этого начались экономические реформы в коммунистическом гиганте. В итоге с помощью денег зарубежных китайцев, то есть в первую очередь тайваньских и гонконгских инвестиций, китайская экономика начала свое превращение в крупнейшую мировую фабрику и главного мирового экспортера.
Тайвань при этом оставался под крылом США как неофициальный военный союзник. В 1979 Конгресс США принял «Закон об отношениях с Тайванем», по которому Вашингтон оставляет за собой право защитить остров. Штаты поставляют Тайваню оружие, что является одним из шести «принципов гарантий», изложенных еще Рейганом в 1982 году – и ведут большую торговлю. Кроме того, Тайвань находится на девятом месте среди крупнейших держателей американских казначейских обязательств – у него их на 165 миллиардов.
Одним словом, Тайвань является уникальным государством – не обладающим международным признанием, но при этом самостоятельным и богатым, к тому же находящимся в центре противоречий двух крупнейших держав современности. Ничто не мешает Тайваню жить мирно. Главное – не злить и не провоцировать Пекин, то есть не провозглашать независимость и не участвовать в антикитайских играх. Тайвань с каждым годом все плотнее экономически и человечески связан с Китаем – и понятно, что если на материке все будет нормально, то через несколько десятилетий остров воссоединится с КНР. Но есть ведь еще и американцы...
Слова Трампа о принципе «одного Китая» вызвали резкую реакцию КНР – впрочем, вполне ожидаемую:
«Китайская сторона обратила внимание на соответствующие сообщения. Мы выражаем глубокую обеспокоенность в связи с этими заявлениями. Тайваньский вопрос относится к вопросу государственного суверенитета, территориальной целостности, а также коренных интересов. Мы призываем новую администрацию США, а также руководителей всех уровней в полной мере осознать высокую степень болезненности тайваньского вопроса и продолжать придерживаться политики единого Китая, чтобы не нанести ущерба китайско-американским отношениям в будущем».
Еще после реакции Пекина бывший госсекретарь Генри Киссинджер подчеркивал, что он «очень впечатлен спокойной реакцией китайского руководства», потому что «она говорит о решительном настрое на то, чтобы проверить, возможно ли вести ровный диалог». И сейчас, в принципе, ничего не изменилось – потому что, хотя Трамп и повышает ставки, в Пекине наблюдают за его игрой с абсолютным спокойствием.
Никто не верит, что Трамп действительно собирается пересмотреть фундамент отношений двух стран. Ведь любая попытка поднять на официальном уровне тайваньский вопрос вызовет глубочайший кризис американо-китайских отношений. Китай просто не будет вести переговоры на тему статуса Тайваня – для него это точно также неприемлемо, как для России обсуждать статус Крыма. И если, например, США заявят о возможности признания независимости Тайваня, то это неминуемо приведет к разрыву дипломатических отношений с США со стороны КНР.
Но пока что Трамп всего лишь избранный президент, и он может набивать цену будущей «торговле вокруг торговли». Он уже обещал ввести 45-процентные заградительные пошлины на китайские товары, расчесывал совершенно пустую тему влияния Китая на корейскую ядерную проблему – вот теперь и за Тайвань взялся.
Китайцы молча наблюдают за поведением Трампа. Их, если говорить честно, больше волнует то, насколько Россия будет верна достигнутым в последние годы двухсторонним договоренностям и, главное, курсу на совместное строительство нового мирового порядка. Не впадет ли снова в ревизионизм – на сей раз в виде «примирения с Западом» на условиях «честной» интеграции в «золотой миллиард». То есть не предаст ли «элита» русские национальные интересы, заключающиеся в том, чтобы не быть ни Западом, ни Востоком – и связанные сейчас с ними китайские интересы, заключающиеся в стратегическом партнерстве двух стран. Тут уже Москве нужно успокоить китайских товарищей: нет угрозы такого развития событий.
А в то, что Америка и тем более Трамп вместо «торговли о торговле» сейчас просто перевернет шахматную доску, в Пекине не верят. Тем более что давно уже играют с Вашингтоном в го, то есть облавные шашки, если переводить на русский.
И, кстати, среди жестов Трампа китайцы обратили внимание на тот, что был сделал уже после телефонного разговора с Тайбеем. А именно – на решение назначить следующим послом в Пекине 70-летнего Терри Бранстеда. Губернатора Айовы называет своим «старым другом» товарищ Си Цзиньпин, и действительно, они знакомы уже более 30 лет. Дело в том, что в 1985-м Си, тогда работавший вице-мэром провинциального города Сямэнь, приезжал в составе китайской делегации в Айову, где уже тогда губернатором был Бранстед.
Американец действительно избрался в губернаторы еще в 1983-м – и пробыл им до 1999-го, а спустя 12 лет вернулся на этот пост. Тогда же, в 2011-м, он снова встретились с Си Цзиньпином, который был заместителем председателя КНР и готовился на следующий год встать у руля Поднебесной. За последующие пять лет Бранстед и Си несколько раз встречались и в США, и в Китае. Так что Трампу сложно было найти лучшую кандидатуру для установления доверительных отношений с главой Китая.
«Отношения с Китаем – одни из важнейших из тех, которые нам надо улучшить» – так сказал Трамп, представляя Бранстеда, добавив, что «мы заставим их играть по правилам» и между двумя странами «сложатся отношения взаимного уважения». Насчет серьезного настроя Трампа можно не сомневаться. Вопрос только в том, кто будет определять правила, по которым будут играть не только китайцы и американцы, но и весь мир.