Решение президента России о возвращении Анатолия Антонова в МИД после пятилетней работы в Минобороны неизбежно ставит вопросы о подоплеке происходящего. Она видится не в каких-то частных или ведомственных процессах или проблемах, а в ясном и прямом послании Кремля внешнему миру. А то, что это происходит перед самым Новым годом, добавляет символичности данному кадровому решению. Конец года ознаменовался заметной кадровой перестановкой в верхах российской государственной системы. Анатолий Антонов, с начала 2010-х годов занимавший пост заместителя министра обороны, вернулся в свое «родное» ведомство, став замминистра иностранных дел.
Подобные кадровые решения являются питательной почвой для спекуляций и предположений, особенно когда фоном для них проходят масштабные события в военно-политической сфере в мире.
Анатолий Антонов – карьерный дипломат, со студенческой скамьи (МГИМО) связанный с отечественным внешнеполитическим ведомством. Его переход в 2011 году в Минобороны стал маленькой сенсацией.
Вопросы безопасности давно были его «специализацией» в российском МИДе. С середины 2000-х Антонов руководил департаментом по&В вопросам безопасности и&В разоружения. Кроме того, он был руководителем ряда российских правительственных делегаций, в&В том числе на&В переговорах со&В странами «Группы восьми», по&В Договору о&В нераспространении ядерного оружия, по&В обзору действия конвенций о «негуманном» оружии, о&В запрещении химического оружия, о&В запрещении биологического оружия и по&В многосторонним механизмам экспортного контроля. Также Антонов возглавлял российскую делегацию на&В переговорах с&В США по&В новому Договору о&В стратегических наступательных вооружениях.
Однако даже при таком послужном списке смена крупным чиновником дипломатического мундира на военную униформу стала заметным событием в системе госуправления. Тогда назначение Антонова связывали с планами Минобороны на расширение и углубление военно-политического сотрудничества России – с акцентом именно на «политическую» часть – с зарубежными странами, в первую западными. Привлечение для решения данной задачи высокопоставленного профессионала именно в сфере дипломатии выглядело логичным шагом.
В рамках той же логики можно предположить смысл и значение обратного перехода.
С одной стороны, уход Антонова из Минобороны выглядит сигналом Москвы для внешнего мира, что время «дипломатических игр» закончилось. Россия больше не видит необходимости прикладывать дополнительные усилия по политической и дипломатической линии при военно-политическом взаимодействии с другими странами, особенно НАТО.
Шаг выглядит вполне последовательным, учитывая текущее охлаждение отношений России со странами НАТО, частые публичные перепалки между обеими сторонами и шаг за шагом нарастающие военные трения.
При этом, безусловно, речь не идет о полном прекращении военного сотрудничества, а скорее его переформатировании в соответствии с текущими реалиями. Ныне для России на первый планы выходят военное и военно-техническое взаимодействие со странами, не входящими в НАТО – от Китая до Ирана. При работе с ними чисто военная составляющая играет доминирующую роль, зато значимость политико-дипломатического фактора снижается.
Фактически Кремль дает всему миру внятный сигнал, что ее армии больше не требуется высокопоставленный дипломат на военном посту.
Безусловно дополнительным показателем в этой связи станет будущее самой должности, покинутой Антоновым, а также его возможный преемник, если таковой будет. Пока не ясно, будет ли сочтено необходимым само сохранение поста замминистра обороны, курирующего внешнеполитические связи ведомства, и если да, будет ли на ее назначен дипломат или кадровый военный.
С другой стороны, не менее значимым является новое назначение Антонова в МИДе. Факты перевода на аналогичную должность и даже введение института еще одного замминистра явственно свидетельствуют, что к дипломату нет претензий по месту предыдущей работы, а кадровое решение носит именно политический характер вне привязки к его личности и профессионализму.
Кроме того, в МИДе сообщили, что в новой должности Антонов будет курировать «общие вопросы военно-политической безопасности». Это также выглядит весьма символическим. Пять лет работы в Минобороны безусловно серьезно расширили опыт и связи Антонова именно в военной сфере.
По сути, можно сказать, что, если кадровым решением пятилетней давности в Министерстве обороны усиливался гражданский и политический элемент, то теперь в святая святых российской внешней политики вводится усиленная военная составляющая.
Это выглядит ясным сигналом, каким ожидается и прогнозируется в Кремле 2017 год для мировой политики.