В Давосе Владимир Путин неожиданно высказал много критических замечаний в адрес изоляционизма и национализации. «Вместо того чтобы заняться совершенствованием рыночных механизмов, появился соблазн максимально расширить непосредственное участие государства в экономике, — предупредил Владимир Путин, — оборотная сторона антикризисных мер почти во всех странах — это концентрация в руках государства избыточных активов». Примечательно прозвучала ссылка на СССР: ««В Советском Союзе в прошлом веке роль государства была доведена до абсолюта, что в конце концов привело к тотальной неконкурентоспособности экономики. И мы за это дорого заплатили. Этот урок нам дорого обошелся. Уверен, никто не хотел бы его повторить».

Эти и многие другие слова, сказанные Владимиром Путиным в Давосе, поражают не оригинальностью, а контрастом по сравнению со сказанным (и сделанным) накануне внутри страны.

Особенно ярко выделяется возведение новых торговых барьеров на автомобильном рынке. Помимо пресловутых пошлин на иномарки государство также решило субсидировать спрос — федеральным органам власти на закупку автомобилей будет дополнительно выделено 12,5 млрд руб., а обычные потребители получат субсидии на ставки по кредитам на покупку «бюджетных» машин стоимостью до 350 тыс. руб. ВАЗ уже воспользовался этим и в январе поднял отпускные цены в среднем на 2,45%. Видимо, будет поднимать еще.

Не менее активно взялось государство и за авиарынок — помимо расходования правительством 30 млрд руб. на поддержку отечественных авиакомпаний (причем наибольшую поддержку получат госпредприятия), 29 января Госдума выделила дополнительные средства на поддержку программы «Сухой Суперджет-100». Получит свой пряник от государства и РЖД: компании позволили повысить тарифы на 12%, а государство передаст ей около 100 млрд руб. из которых более 41 млрд — «сочинские проекты». Не забыты и государственные банки: сейчас правительство рассматривает вопрос об увеличении капиталов Сбербанка и ВТБ — речь идет о дополнительных 40 млрд долл.

— среди получателей этой помощи будут, конечно, как и в России, крупнейшие корпорации и банки. Подобные меры предпринимаются и в большинстве европейских стран. Многие западные экономисты прямо говорят о несостоятельности этой кейнсианской политики. Так, 30 января 250 американских экономистов (среди которых и нобелевские лауреты Джеймс Бьюкенен, Вернон Смит и Эдвард Прескотт) написали открытое письмо в ответ на слова Обамы о том, что сейчас никто не спорит с необходимостью предложенного им плана по стимулированию экономики. Критикуя кейнсианство, они отмечают, что увеличение государственных расходов Гувером и Рузвельтом не смогло вытянуть экономику США из Великой депрессии в 30-е годы, равно как и Японии мало помогли аналогичные действия в ходе «потерянного десятилетия» в 90-х годах. С точки зрения этих экономистов куда более эффективной мерой было бы снижение налогов и государственных расходов.

Может создаться впечатление, что одну и ту же критику можно адресовать как Бараку Обаме, так и Владимиру Путину. И все-таки между российскими и западными антикризисными мерами есть существенное различие. Получателями помощи в России чаще всего оказываются корпорации, принадлежащие государству, — во-первых, потому что они и есть самые крупные, а во-вторых, потому что государство всегда предпочитает помогать «своим», что совершенно понятно. Вот только если частные компании живут за счет доходов, то государственные компании весьма комфортно существуют и за счет расходов, причем никакой особой мотивации сокращать эти расходы у них нет: чем больше убытки, тем проще объяснить правительству срочную необходимость выделить дополнительные средства. Процесс принятия решений о направлении государственных средств в ту или иную экономическую область остается полностью скрытым для избирателей, в то время как во всех западных странах вопрос распределения государственных средств находится в центре общественных дискуссий.

В условиях, когда определение объемов и получателей государственной помощи происходит на непрозрачной и неконкурентной основе, оказывается что государственные расходы превышают реальные возможности экономики. Первый вице-премьер Игорь Шувалов уже признает, что в этом году ожидается дефицит в размере около 3 трлн руб. По данным Минфина, на прошлой неделе международные резервы России сократились еще на 9,7 млрд долл. (составив 386,5 млрд) и хотя это сокращение уже не такое драматичное, как две недели назад, но и при таком темпе резервы будут растрачены уже до конца года.

Казалось бы, в этой связи особенно актуальными звучали слова, произнесенные Владимиром Путиным, о том, чтобы разумно подходить к государственным расходам и не тратить слишком большие средства на оборонку: «Возможно, в краткосрочной перспективе подобная мера и даст какой-то эффект, но в действительности милитаризация не помогает решать проблемы, а лишь загоняет их вглубь, выжимая из экономики огромные финансовые и материальные ресурсы, которым можно было бы найти гораздо лучшее применение». Между тем в этом году гособоронзаказ не уменьшился, а увеличился на 60 млрд руб. Доля расходов на оборону и безопасность в бюджете тоже возросла.

Противоречия между озвученной Владимиром Путиным в Давосе идеологией и реальной практикой антикризисных мер будет, видимо, не очень долгим. Если дефицит бюджета и сокращение валютных резервов останется на нынешнем уровне, то уже к концу года озвученные премьером тезисы придется воплощать просто из-за физической невозможности финансировать государственный корпоративизм.