Несчастная Эллисон Фелпс, сбежавшая от грубияна-мужа к джентльмену по имени Майкл, пала жертвой сумасшедшей ревности.
Ее супруг Чарльз Хэнсон, с которым Эллисон еще не успела развестись, решил наказать перебежчицу, маленько припугнуть, проучить, в общем.
Он установил слежку за домом Майкла. Дождался, когда новоиспеченный муженек смоется в командировку (ах, как трогательно ты прощалась с ним, Эллисон, как целовала своего дурачка, цепляясь за дверку семейного джипика, ну посмотрим, как теперь встретишь меня, потаскушка). Под покровом ночи он проник в дом Майкла, забрался под диван и стал ждать. Лежал спокойно, хладнокровно перебирал в кармане хирургические перчатки, пересчитывал - восемь, девять штук. Скальпель раз, скальпель два. Ну вот, сейчас должна вернуться с танцев красавица моя ненаглядная Элли. Как мы ее встретим? Нужна подобающая атмосфера, так сказать, дух торжества. Хэнсон вылез из-под дивана, просеменил на кухню и открыл все четыре газовые конфорки. Вот теперь полный порядок. Привет, женушка! О Боже, Чарльз, что ты тут делаешь, дорогой, не надо, что ты, и чем это так пахнет, что ты делаешь, пусти, мерзавец, нет, нет, только не перчатки...
Здесь следует пояснить, что миссис Эллисон Фелпс (экс-Хэнсон) с рождения страдала неизлечимым недугом - аллергией на латекс. Причем настолько сильной, что, скажем, на простое прикосновение хирургической перчатки ее организм реагировал страшной сыпью, кожным зудом и прочими гадостями. В принципе, Фелпс даже могла умереть. Да, дорогуша, особенно если засунуть тебе этот ужасный палец, обтянутый латексом, прямо в рот, приговаривал Чарльз Хэнсон, хватая перепуганную жену за волосы. Лежать! Не двигаться! У тебя есть пять минут на то, чтобы сформулировать последнее желание и заодно исповедаться перед своим всепрощающим законным супругом. Ну? Комната наполнялась газом, оба - и маньяк, и жертва - уже плохо соображали, и тут в прихожей раздались шаги, уверенные, твердые шаги мистера Фелпса.
Дорогая? Элли? Что это за запах? Эй, где ты? Эй, что вы здесь делаете, мерзкий тип, а ну руки прочь от моей жены! Ни с места, заорал Хэнсон, иначе я запихну ей в рот все эти перчатки! Да что вы мелете, мистер, убирайтесь немедленно! Отчаявшись найти общий язык с Фелпсом, Хэнсон дико заревел и пошел на него, размахивая скальпелями. Фелпс бросился в атаку и, не обращая внимания на широкие разрезы, нанес маньяку хук слева, нокаут, в дом ворвалась полиция и связала врага аллергиков. Умирающей Эллисон срочно сделали инъекцию адреналина, после чего леди ожила и повесилась на шею обескровленному Фелпсу.
В полицейском фургоне Хэнсон пришел в себя и, погремев немного наручниками, обратился через решетку к скучающему бобби: "Эй, парень, вот скажи, это разве нормально, когда баба берет себе фамилию какого-то мужика, с которым она живет всего пару месяцев, притом что она еще не развелась со своим законным мужем? А? Каков гусь? Ты меня понял, да?". И тут Хэнсон разразился истерическим хохотом.
