Кто придет на смену ХАМАСу и что из себя представляет "восходящая звезда" палестинской политики Мохаммед Дахлан.
Не зря председатель национальной палестинской администрации Махмуд Аббас учился в Москве. Ленинская школа, привитая эмгеушной профессурой, не смогла больше скрываться под овечьей шкурой дипломата-миротворца. В короткой ретроспективе его действий угадывается вполне большевистская прагматичность, целеустремленность и... жестокость.
Итак, на каком фоне развернулись нынешние события в ПА? 25 января 2006 года ХАМАС одержал победу на выборах в законодательное собрание Палестинской автономии под лозунгами, достойными Великой французской революции и февральского переворота в России. "Война до победного конца" воодушевила избирателя, накануне впечатленного разрушением Гуш-Катифа и поселений Северного Шомрона. Тогда создалось впечатление, что сменивший Арафата на посту "раиса" Аббас не переживет такого удара, по крайней мере как политик.
Закрывшегося в крепости в Раммале председателя журналисты уже сравнивали с его предшественником, предрекая скорый его конец. И действительно, у ХАМАСа было время, чтобы укрепиться в полосе Газы и даже попытаться распространить свое влияние на Западном берегу. Но "прошла зима, настало лето", и у действовавших все это время в условиях международного бойкота, а точнее блокады, радикалов-исламистов начались серьезные финансовые трудности.
Пока давление в скороварке под названием "Газа" приближалось к критической отметке, Аббас преспокойно осуждал как своих (ХАМАС), так и чужих (Израиль) за чрезмерно радикальные действия и ждал, чем это закончится, не вмешиваясь до поры до времени в происходящее. Очень скоро такая тактика начала приносить плоды. Оказавшись стесненным в средствах, правительство ХАМАСа потихоньку завязало контакты с шиитским Ираном, который плевать хотел на мнение мирового сообщества, и это самое сообщество ответило той же монетой: плюнуло на ХАМАС. Причем среди плюющих оказались и недавние друзья, и даже отцы-основатели радикальных террористов из Саудовской Аравии, Египта и других арабских стран.
Видимо, тогда возник план похищения израильского солдата Гилада Шалита. В конце июня ХАМАС попытался убить двух зайцев одним махом. Во-первых, спустить пар, накопившийся в "горячих сердцах" собственных и конкурирующих боевиков. Во-вторых, сыграть на руку новым покровителям из Тегерана и их пособникам из "Хезболлы". Между похищениями на севере и на юге наверняка есть связь.
Самому ХАМАСу пользы это не принесло. Категорический ответ под названием "Летние дожди" жители Газы запомнят надолго. Кроме этого, за израильской решеткой оказалась значительная часть партийной элиты.
Потом про ХАМАС и Газу вообще все забыли, поскольку были заняты Ливаном и "Хезболлой". После второй ливанской наступило время "кассамов". Оказалось, это все, что могут предложить в "деле освобождения Палестины" новые лидеры. Не густо, хотя и получило резонанс в прессе.
Действия Аббаса, напротив, особо не сверкали в передовицах. Его поездки за границу и призывы к урегулированию были расценены как очередное переливание из пустого в порожнее. Однако мировые державы в один голос давали понять, что хотят иметь дело именно с ним.
И "раис" начал действовать. Сперва он уговорил наполовину арестованное хамасовское правительство сесть с ним за стол переговоров. Последнему деваться в этот момент уже было некуда. В конце августа - начале сентября толпы мирных палестинцев выстраивались под офисом правящей партии и, пресытившись зрелищами, требовали зарплаты.
Формат начавшихся переговоров, однако, позволял предположить, что результатов не предвидится и коалиционное правительство профессионалов, которым обещали удивить мир палестинские террористы, так никогда и не родится. Признать Государство Израиль и отпустить заложника ХАМАС не мог, опасаясь потерять поддержку собственного протестного электората и благосклонность друзей из Тегерана. Позиция же Аббаса была тщательно выверена на встречах с его западными покровителями.
Очевидно, именно такой вариант развития событий утвердил Тони Блэр на встрече с палестинским лидером в Рамалле 10 сентября. Уже на следующий день, приснопамятного 11 сентября, сообщения в радужных тонах об успешном продвижении переговоров и даже возможном формате будущего правительства заполонили прессу.
Однако не прошло и двух недель, как Аббас снова смешал карты. Одновременно 22 сентября в прессе появились два противоречивых заявления. Первое - с сессии ООН, на которой Аббас порадовал мировое сообщество тем, что новый кабинет министров ПА признает Израиль и "откажется от пути насилия". Второе сделал премьер-министр ПА Исмаил Хание (ХАМАС), заявив, что его движение не отступит ни шагу назад от заявленных "высоких стандартов". И на следующий день стороны по обоюдной договоренности закрыли этот радужный проект.
Через неделю ФАТХ впервые показал зубы конкурентам. Лояльные к ФАТХу сотрудники палестинских спецслужб потребовали зарплаты. Сперва мирно - требование прозвучало в виде небольшого митинга, к которому вскоре присоединилась толпа недовольных мирных граждан. Затем, как часто бывает с толпой, ее действия начали носить агрессивный характер и закончились поджогом канцелярии Хание.
После этого нервы у ХАМАСа сдали. "Число погибших в результате столкновений выросло до семи человек. Более 75 получили ранения", - гласит цитата из сводки новостей от 1 октября. Боевики ХАМАСа применили для разгона беспорядков автоматическое оружие, противотанковые ракетные установки и гранаты. Боевики из "Бригад мучеников Аль-Аксы" - боевого крыла ФАТХа - пообещали отомстить. ХАМАСу пришлось "принести жертву" для примирения, или, по крайней мере, успокоения. Ею стал министр внутренних дел ПА Саид Сиям (один из лидеров ХАМАСа), поскольку именно он отдал приказ стрелять в демонстрантов. (Окончание следует)
Овадия Мильке, "CN-Столичные новости"
