Рим-60, Токио-64... Олимпиада 1972 года в Мюнхене должна была стать еще одним символом позитивных перемен: страны, проигравшие Вторую мировую войну, демонстрируют свое новое качество.
Место встречи 7 тыс. атлетов из 122 стран было вдвойне нагружено символикой. В коллективном сознании баварская столица ассоциировалась с нацизмом.

В противовес берлинским Играм 1936 года нравы в Мюнхене царили вольные: на территорию Олимпийской деревни можно было пройти почти беспрепятственно. Двери штаб-квартиры израильской команды на Connollystrasse, 31, были не заперты, когда туда в пятом часу утра ворвались 8 палестинских боевиков. Тренер гимнастов Моше Вайнберг и тяжеловес Йозеф Романо попытались оказать сопротивление и были застрелены. Смертельно раненные, они скончались на глазах у товарищей по команде.

Палестинские террористы из группы «Черный сентябрь» потребовали освобождения из израильских тюрем 234 палестинцев. «Судьба израильтян была решена на 99%», – говорил позднее глава мюнхенской полиции Манфред Шрайбер, когда премьер-министр Израиля Голда Меир категорически отказалась вступать в переговоры с террористами.

Попытка немецких властей выкупить спортсменов оказалась неудачной. Не было принято даже предложение тогдашнего главы МВД Ханс-Фридриха Геншера поменяться местами с заложниками. Тогда опыт освобождения заложников имели израильские спецслужбы, однако немцы отказались от их помощи.

В семь вечера, когда истек срок последнего ультиматума, террористы согласились вылететь в Египет. Вместе со своими жертвами они выбрались на вертолете до военного аэропорта Фюрстенфельдбрук. Немецкая полиция не собиралась их отпускать, а предложение было сделано для того, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки.


В 22.35 боевики отправились на проверку самолета Boeing-737, предоставленного властями, а по возвращении на борт вертолета вспыхнула перестрелка: в ходе операции по освобождению заложников погибли все 9 спортсменов, один немецкий полицейский и пять террористов.

Незадолго до полуночи официальные немецкие СМИ объявили о бескровном освобождении заложников. Тем сильнее оказался шок на следующее утро: счастливый финал этой драмы так и остался лишь пожеланием.

Ложь во спасение стала последним свидетельством неумелых действий немецких властей. Ошибки немецких властей задокументированы: наготове было всего пять снайперов, которые не знали даже число предполагаемых противников. Участники освободительной операции не были достаточно защищены. Они действовали разрозненно, без радиосвязи.

«Исключительный дилетантизм» – так назвал операцию немцев глава МОССАДа Цви Замир. New York Times проиллюстрировала мюнхенскую трагедию картой баварской столицы, неожиданно подчеркнув ее географическую близость к печально известному Дахау.


Однако тогда удалось избежать лишних параллелей: евреи погибли на немецкой земле, но не от рук немцев. «Оба народа оказались жертвами, – заметил однажды обозреватель газеты Süddeutsche Zeitung. – Как ни цинично звучит, для коллективного сознания оказалась полезной гибель мюнхенского полицейского Антона Флигербауэра. Можно было без чувства вины выразить Израилю симпатию и солидарность».

В 2000 году Кевин Макдональд снял документальный фильм «Один день в сентябре», отмеченный премией «Оскар». Он вызвал споры, пожалуй, немногим меньшие, нежели «Мюнхен» Стивена Спилберга 2006 года.

Немецкие власти неохотно вспоминают события 1972 года. Архивные документы закрыты и по сей день. После мюнхенской Олимпиады в Германии было создано спецподразделение по борьбе с терроризмом. Уже в 1977-м оно вошло в историю удачным освобождением пассажиров самолета «Люфтганзы» в аэропорту Могадишо в Сомали.