Некоторые любят читать последние записи в интернет-дневниках погибших людей, а я вот питаю почти патологическую страсть к брошенным сайтам почивших газет. Покопаться на не обновляющейся со дня закрытия издания страничке всегда любопытно: хочется ведь понять, как нам будет житься дальше без этого СМИ. Иногда удается найти и нечто более интересное: журналисты, хоть и бывшие, все-таки народ затейливый. Вот недавно зашла на сайт закрытого две недели назад «Московского корреспондента» и удивилась — страничка подает признаки жизни. Да еще какие!

В разделе «Новости» сообщалось, что после закрытия газеты в стране произойдет ухудшение санитарно-эпидемиологических норм, более того, в России может начаться эпидемия сибирской язвы — некому предупредить народ об опасности. За «сдохшее туда-ему-и-дорога» издание предлагалось выпить не чокаясь.

Дальше — больше. Авторитетный специалист в сфере недвижимости рекомендовал открыть в бывшем офисе издания хлебобулочное производство, а генерал-майор наркополиции предупреждал, что уволенные сотрудники, брошенные в условиях финансового кризиса, могут быть вовлечены в оборот наркотиков. За что и выносится нарекание владельцу газеты Александру Лебедеву.

Не сказать, что очень смешно, скорее задорно и чуть самоиронично. Вполне в духе первой версии «Москора» — той самой газеты, которая под руководством Григория Нехорошева совершила «журналистский подвиг», запустив утку про свадьбу Путина и Кабаевой, и закрылась с треском и массой судебных исков еще этой весной. Но для второй реинкарнации «Москора» (в сентябре Лебедев запустил новый проект под тем же брендом — на этот раз довольно сдержанный городской еженедельник, тон в котором задавал бывший зам главного «Новой газеты» Акрам Муртазаев) шуточки про сибирскую язву казались довольно пошловатыми.

К чему все эти рассуждения об антисанитарии, эпидемии и чистых руках, стало понятно буквально на следующий день. Новости оказались увертюрой к интервью с главным редактором Муртазаевым, который вынес сор из избы и сложил его перед дверью бывшего инвестора и его помощника — Артема Артемова, гендиректора компании «Новые Медиа», курировавшего проект. На глазах изумленных любителей погибших газет начала разворачиваться нелицеприятная сцена: «Меня удивляет откровенное хамство процесса ликвидации издания: чванство холуев, посланных барином сообщить, что проект закрывается, их дилетантские рассуждения в блогах. Да приди ты в редакцию сам и скажи: «Всё, ребята, сделал всё, что мог, денег больше нет»… А поступить так, выкинуть людей на улицу, не выплатив выходные пособия и даже гонорары за вышедшие номера. Наверное, теперь некомфортно будет рассуждать о свободе слова в России?»

Последним гвоздем в крышку гроба почившей газеты стала статья «Нам п…ц». «Москор» всегда славился своими заголовками и отстающим от них содержанием. Заметка- прощание действительно оказалась посредственной — довольно пафосной и адресованной не читателям, а все тому же инвестору с его «холуями». Журналисты пожаловались, что после закрытия газеты они оказались в безвоздушном пространстве, еще раз напомнили Лебедеву, что он мог и не открывать газету накануне финансового кризиса, и произнесли терминаторское «I’ll de back». Вернуться предполагалось, естественно, уже без Лебедева.

Почему газетчики никак не могут успокоиться и усиленно занимаются гробокопанием, вполне понятно. Работу смогли найти не все, надо же чем-то заниматься! Да и Лебедев, интеллигент с европейской внешностью, поступил действительно не комильфо. Мой знакомый, который месяц проработал в «Москоре», рассказывал, что за день до закрытия газеты прошла большая планерка, на которой обсуждались пути развития издания, на работу были приняты три новых сотрудника. А уже назавтра, после короткого телефонного разговора, вышел главный редактор и приказал всем паковать вещички: в срочном порядке предлагалось писать заявление по собственному, сдавать удостоверения, а о гонорарах забыть — возможно, временно, а возможно, и навсегда. Народ в редакции работал разный. Иные жили на одну зарплату, большую часть которой и составляли эти гонорары. И все как-то махнули рукой: когда нет работы, копейки роли не играют.

Но Лебедев и сотоварищи умудрились еще и наступить журналистам на самую больную мозоль — самомнение. Сам инвестор в своем блоге объяснил закрытие газеты экономическим кризисом. До недавнего времени Лебедев, кстати, занимал 39-е место, согласно российской версии журнала Forbes, а его состояние оценивалось в 3,1 млрд долларов. Во время кризиса, говорят, миллиардер уже потерял половину своего состояния.

А вот его помощники за словом в карман не полезли.

Артем Артемов говорил не только о финансовой, но и о творческой несостоятельности проекта. О том, что в газете было мало расследований, а в целом она чересчур напоминала «Новую газету». И вообще, оказывается, номера выходили в тестовом режиме. Редактору был дан карт-бланш, но своим шансом он не воспользовался. Эти слова были восприняты как оскорбление и руководство к действию.

При этом мелкое хулиганство с прощальной статьей на мертвом уже сайте, как ни странно, не осталось без внимания. Сначала с веб-странички пропали провокационные тексты. А потом провокационные тексты, но уже другого содержания, появились в дневнике Артемова.

«Отчего эта «умница» (Акрам Муртазаев. — Ред.) ничего такого не сказала, когда обсуждался вопрос о закрытии газеты? Почему начинает кидаться экскрементами задним числом? — спрашивает Артемов. — Она, умница, пошла, тихо улыбаясь, и распустила редакцию. А я, холуй и сатрап, сейчас занимаюсь тем, что пристраиваю людей из «Москора» в разные структуры. Хотя это вообще не мое дело — я никого туда не приглашал. Я не набирал штат еженедельника больше, чем у ежедневки, не клал себе зарплату в 8 тыс. долларов и не гонял по выходным служебную машину на дачу… С гонорарами разбираемся без умницы».

Этот пост был написан неделю назад. С тех пор, насколько я знаю, журналистов никуда не пристроили и гонораров никто не увидел. Да и бог с ним. Непонятно только, зачем все это нужно было писать, зачем попрекать главреда такими мелочами, как машина и зарплата — далеко, кстати, не самая люксовая для профессионалов его уровня. Не на «холуя» же, честное слово, Артемов обиделся?

Дело тут, судя по всему, в другом. Поговаривают, что и для Лебедева, и для Артемова закрытие газеты тоже явилось процессом болезненным. Известно, как хотелось миллионеру иметь свой печатный орган. Это должно было поднять его статус прежде всего на Западе — мол, перед вами издатель независимой прессы. Г-н Артемов, по слухам, тоже считал газету своим детищем. И в первой, ежедневной редакции «Москора» чуть ли не ночевал. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Конечно, предпринимателям обидно!

Обидно и мне. Но не за газету «Москор», которая не успела, а может, и не могла бы стать значимым явлением в современной журналистике. Обидно за коллег по цеху и медийных олигархов, которые за 25 лет новейшей истории журналистики так и не научились разводиться. Ни по-хорошему — выполнив друг перед другом все обязательства, ни по-плохому — решив все свои конфликты через суд.

То ли той самой корпоративной культуры (см. мою первую статью на эту тему) нам не хватает, то ли юридической грамотности и крепкого профсоюза за спиной, но все разводы проходят с мелкими, грязными и гнусными скандальчиками. В решении конфликтов журналисты по-прежнему близки к представительницам первой древнейшей профессии. «Москор» тут не первый и не последний. Но пример очень уж показательный: весь процесс закрытия и последующих разборок снимала на камеру документалистка из Лондона. Фильм у нее получился жареный, забойный, но смотреть его было отчего-то противно.