Инвестиции в традиционную инфраструктуру обычно осуществляются правительствами штатов. Председатель Национальной ассоциации губернаторов Эдвард Ренделл говорит, что у штатов есть готовые к исполнению проекты на 136 млрд долларов. Это планы по строительству дорог, мостов, аэропортов, портов, железнодорожных линий, школ, широкополосных сетей для передачи данных и очистных сооружений. По словам Ренделла, каждый миллиард долларов, потраченный на инфраструктуру, создает 40 тыс. рабочих мест.

Однако иметь план, как потратить деньги, далеко не то же самое, что иметь деньги. Даже уже принятые бюджеты, как ожидается, будут недовыполнены в 41 штате из 50. Недобор уже достиг 30 млрд долларов, и ожидается, что в следующем финансовом году он составит 120 млрд. В отличие от федерального правительства власти большинства штатов не имеют права сводить бюджет с дефицитом, и появление подобного разрыва вынуждает их немедленно снижать расходы или повышать налоги. Кое-где ситуация уже стала критической. Так, губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер за день до встречи с Обамой объявил в своем штате чрезвычайное фискальное положение. Губернаторы надеются на федеральную помощь. Помимо 136 млрд на инфраструктуру они просят еще 40 млрд на расходы по программе Medicaid.

Обама обещает, что деньги из центра придут незамедлительно и в полном объеме. Опираясь на большинство в обеих палатах конгресса, он действительно может быстро осуществить задуманное. Спикер нижней палаты Нэнси Пелоси надеется провести законопроект как раз к моменту, когда Обама вступит в должность. Глава демократического большинства в сенате Гарри Рейд ожидает, что антикризисный пакет обойдется в 500 млрд долларов. Однако сам Обама окончательной цифры еще не объявил. По мнению некоторых экспертов, она может достичь и 700 млрд.

Помимо сумм, которые будут переданы штатам, предполагается осуществить снижение налогов, увеличить медицинские расходы и простимулировать инвестиции в «альтернативную» и «экологичную энергетику». По мнению Обамы, эти капиталовложения уже создадут особые рабочие места с «зелеными воротничками», а в долгосрочном периоде выведут страну из зависимости от импортной нефти. Кроме того, улучшится экологическая обстановка, люди станут более здоровыми, следовательно, их производительность повысится, а необходимость в государственных медицинских расходах уменьшится.

Вообще демократы всегда говорят, что увеличение расходов сегодня избавит Америку от необходимости еще более высоких расходов завтра. Это заявление так же несостоятельно, как и республиканские обещания в духе «сегодня снижаем налоги и создаем экономический рост, а завтра налоговая база возрастает и доходы государства восстанавливаются». Точные расчеты, которые подтвердили бы подобные посулы, сделать невозможно. Связь между уровнем налогов и темпом экономического роста существует, но ее нельзя описать железной формулой, применимой во всех случаях. А зависимость между социально-экологическими госрасходами и последующей бюджетной экономией вообще изрядно напоминает совпадения, на которых строят свой бизнес гадалки и астрологи. В итоге из всех этих обещаний реализуется только первая часть — рост бюджетного дефицита и государственного долга.

Федеральный бюджет за 2008 фискальный год (то есть за период с 1 октября 2007 по 1 октября 2008 года) был сведен с рекордным дефицитом 455 млрд долларов.

А в 2009-м, когда вступят в силу антикризисные пакеты, он может достичь триллиона. Именно эту сумму называют Каролин Баум из Bloomberg и Дэвид Леонхардт из New York Times. Опираясь на эти оценки, можно предсказать, что доходы федерального бюджета в 2009 году составят 2,6 трлн долларов вместо намеченных 2,7 трлн, а расходы — 3,6 трлн вместо запланированных 3,1 трлн. Соответственно, возрастет и государственный долг, и проценты по нему.

Долг федерального правительства и раньше был серьезной проблемой США. За время президентства Буша он вырос почти в 2 раза, а Обама близок к тому, чтобы удвоить скорость увеличения этого снежного кома. Впрочем, разговоры о близкой катастрофе американских финансов неуместны. Даже если Обама сумеет удвоить долг за четыре года, его отношение к ВВП будет меньше, чем в Японии. Для развитых стран проблема задолженности чревата не дефолтом или обвалом национальной валюты, а необходимостью в течение долгого времени выплачивать проценты, что не дает сокращать государственные расходы и мешает снижению налогов, негативно сказываясь на экономическом росте. В долгосрочном периоде этот эффект способен вызвать тяжелейшую стагнацию, особенно с учетом неизбежного будущего роста пенсионных расходов.

Печально, что эти жертвы вовсе не будут платой за более быстрый выход из кризиса или создание рабочих мест. Государственные расходы и бюджетный дефицит влекут за собой оживление экономики лишь в кейнсианской теории. История знает множество примеров, когда они сопровождались обратным эффектом. В 1960-е кейнсианская политика подвела Великобританию, в 1970-е ударила по всем развитым странам, в 1990-е парализовала Японию. А что получается, если принимать это лекарство в лошадиных дозах, мы хорошо помним из недавней отечественной истории.

В отличие от кейнсианской доктрины нормальная экономическая наука согласуется со здравым смыслом и утверждает, что богатство создается не тратами, а трудом и накоплениями. Если ваши сбережения пропали, а производственные мощности оказались непригодными для прибыльной деятельности, необходимо накопить новые сбережения и построить новые мощности. Другого способа восстановить докризисный уровень благосостояния нет. Инвестиционный климат нельзя улучшить, заменив налоговое бремя долговым или инфляционным, — поэтому снижение налогов должно сопровождаться сокращением государственных расходов.

Что же касается создания рабочих мест, правительство может создавать их лишь за счет уничтожения деловой активности в негосударственном секторе. Если оно финансирует эти проекты за счет налогообложения, эффект очевиден: в одном месте убавилось, в другом прибавилось. Но то же самое происходит и в случае инвестиций за счет займов. Общее предложение кредитов в экономике ограниченно, и чем больше из них достается правительству, тем меньше средств будет у частного сектора, который не сможет рефинансировать свои долги и привлекать ссуды для запуска новых проектов. Наконец, если «создание рабочих мест» производится за счет денежной эмиссии, экономика несет потери от инфляционного налога.

Увы, погашать долги, сделанные политиками, будут не они, а налогоплательщики. Любой президент или премьер-министр автоматически заинтересован в максимизации расходов и перекладывании расплаты на тех, кто придет потом. Поэтому, пока профессиональные экономисты не объединятся в осуждении этой порочной практики, она гарантированно будет продолжаться.