Подключение компьютера пользователя к сети связи провайдера осуществляется путем совершения нескольких юридически значимых действий, природа которых не является чем-то исключительным, — покупка программного обеспечения, аренда канала связи и др. Данные отношения регулируются соответствующими законами — ФЗ «О связи», ГК РФ.

При покупке какого-либо товара с использованием сети Интернет применяются общие нормы обязательственного права ГК РФ, а также закон РФ «О защите прав потребителя» и т.п. Дистанционную торговлю регулирует постановление правительства о дистанционной торговле.

Вопросы распространения незаконной информации и ответственности за такое распространение частично решены в ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и законах, определяющих такую информацию (в частности, УК РФ, ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»), ФЗ «О связи».

Защите прав интеллектуальной собственности в сети Интернет посвящены ГК РФ (в частности, часть 4), УК РФ, Кодекс об административных правонарушениях.

Использованию электронных подписей в правоотношениях посвящен ФЗ «Об электронной цифровой подписи».

Регистрация доменных имен и распределение IP-адресов осуществляется саморегулируемыми организациями в соответствии с мировой практикой и международными договорами.

Поэтому можно сказать, что все базовые вопросы, возникающие при использовании сети Интернет, в настоящее время уже регулируются государством (либо саморегулируемыми организациями) в отдельных законах и иных правовых актах. Однако они несовершенны, что можно исправить точечными поправками, касающимися конкретных аспектов «сетевых» отношений. Например, дополнить понятийный аппарат специальных законов «сетевыми» терминами, определить их соотношение с другими объектами права для важных правоотношений, обновить нормы о дистанционной торговле через электронные магазины, уточнить границы ответственности провайдера за нарушение авторских прав, сделать работающие механизмы для применения электронных подписей и др.

Поэтому тезисы А. Теедева о том, что в России нет эффективных законов, регулирующих отношения с использованием интернета, и «фактически не урегулирован порядок осуществления с использованием сети Интернет различных видов экономической деятельности», не выдерживают критики. Опыт ведущих российских интернет-компаний показывает, что наша деятельность регулируется так же, как и всех остальных.

Более того, тезис о том, что развитие интернета неизбежно «предполагает неминуемый переход от саморазвития (саморегулирования) к государственному регулированию», не подтверждается ни практикой, ни теорией. В последнее время руководство страны неоднократно озвучивало необходимость более широкого саморегулирования и передачи части функций в саморегулируемые организации. Именно это и привело к появлению ФЗ «О саморегулируемых организациях».

Кроме того, следует обратить внимание, что приводимый А. Тедеевым факт о том, что отсутствует налогообложение организаций, осуществляющих деятельность с использованием интернета, выглядит исключительно странно и далеким от фактической реальности. На все организации и индивидуальных предпринимателей, которые осуществляют электронную торговлю или оказание интернет-сервисов и проч., распространяются все нормы НК РФ без исключения. Все компании, использующие в своей хозяйственной деятельности интернет-технологии, наравне с остальными платят все действующие налоги. Все они, как «обычные» организации, платят налоги и ведут налоговую отчетность. Сложно предположить, что имел в виду автор концепции, предлагая выделить специальный «налог на доход от электронной экономической деятельности».

Приводимый автором список деяний, которые нуждаются в признании их преступлениями (п. 1.9), говорит о том, что автор незнаком со спецификой зарубежного права (на которое он ссылается) и незнаком с практикой применения соответствующих норм. Например, в российском законодательстве содержатся нормы об ответственности за несанкционированный доступ к защищаемому компьютеру или их системе (Гл. 28 УК РФ). Поэтому неочевидно, чем принципиально новым являются предложенные автором «взлом компьютерной системы» или «проникновение в информационную среду компьютера, признанного в публично-правовых целях защищенной системой».

Сама идея автора о принятии общего закона «Об информационной деятельности в сети Интернете» (закон «Об интернете») обсуждается в России уже более 10 лет, и каждый раз побеждает разумная точка зрения, что такого общего закона не нужно. Во-первых, ни в одной из стран мира нет всеобъемлющего законодательства по «сетевым» отношениям. Существующие нормативные акты уже и так регулируют различные частные аспекты функционирования Сети (деятельность интернет-провайдеров, борьба со спамом и т.п.). Нормы, которые можно было бы применить к отношениям по поводу сети Интернет, разбросаны по актам различных отраслей законодательства, включая законодательство об интеллектуальной собственности, а также нормативный массив телекоммуникационного права. Поэтому нет необходимости дублировать работу по совершенствованию действующих норм и параллельному принятию новых. Поэтому предложенную автором структуру будущего закона об интернете нельзя признать приемлемой с этой точки зрения. Закон не должен состоять только из «принципов регулирования» и «основ контроля» — закон должен устанавливать конкретные права и коррелирующие им правовые обязанности.

Сеть Интернет уже определена в законодательстве — ФЗ «О связи» и ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» говорят об «информационно-телекоммуникационной сети» и о том, что «использование на территории Российской Федерации информационно-телекоммуникационных сетей в хозяйственной или иной деятельности не может служить основанием для установления дополнительных требований или ограничений, касающихся регулирования указанной деятельности, осуществляемой без использования таких сетей, а также для несоблюдения требований, установленных федеральными законами».