Подготовка человека в шахиды не носит системный характер. Идеологи боевиков выбирают их из самых разных слоев общества. Бывает, что человек сам ищет тех, кто даст ему взрывчатку и поставит задачу подорвать себя в людном месте. Специализирующийся на проблемах Северного Кавказа обозреватель «Московского комсомольца» Вадим Речкалов рассказал газете ВЗГЛЯД, как из нормальных людей выходят террористы-смертники и как им удается пробираться в Москву со смертельной миссией. − Вадим Владимирович, почему, на ваш взгляд, в московском метро произошло сразу два взрыва, в результате которых погибли несколько десятков человек?


− Своими невероятными успехами на Кавказе власть убаюкала не только саму себя, но и население. Две последние недели мы слышали от властей о том, что они одного за другим уничтожили двух главных идеологов ваххабизма на Северном Кавказе. Это Александр Тихомиров, он же Саид Бурятский, и Анзор Астемиров. Они были серьезными боевиками. Астемиров организовал массовое нападение на Нальчик в октябре 2005 года. Безусловно, уничтожение такого врага – заслуга наших спецслужб. Саид Бурятский, конечно, был пожиже, но тоже представлял опасность. Его убили случайно, но это большая победа. Теперь эти же власти сообщают, что, оказывается, в Москве в метро взорвались две террористки-смертницы.

− Можете дать характеристику типу шахида?

− Это абсолютный фанатик. Глубоко верующий человек. В том смысле, что вот он взорвется − и в раю у него все будет хорошо. Это человек, который не боится смерти. Это идеологически обработанный человек.

Вадим Речкалов (фото: ИТАР-ТАСС)

− Кто обрабатывает шахидов?

− Кроме Бурятского и Астемирова остались еще серьезные идеологи, имена которых нам никто не называет. Но они есть, судя по тому, что произошло в Москве. Если бы люди помнили, что в 2003 году на Тверской-Ямской была задержана Зарема Мужихоева, а до этого была трагедия в Тушино, может быть, народ смотрел бы не только хоккей, но и по сторонам. Может, подозрительную женщину заметили бы на подходе к метро, может, обыскали бы ее. Обманчивое впечатление, что у нас все хорошо, из-за этого мы пропускаем такие удары.

− Среди боевиков много смертников?

− Смертниц может быть сколько угодно. Это в зависимости от того, кто этим занимается и какие цели ставятся. Вспомните «Норд-Ост». Там была большая толпа смертниц, и они были очень разные. Кто-то шел погибнуть или победить. Кто-то был не совсем адекватным. Одна была чуть ли не смертельно больна. Кто-то шел отомстить. Кто-то надеялся вырваться. Кто-то надеялся на своих родственников. Были такие сестры Ганиевы. Одна из сестер вербовала смертниц в своей родной деревне. Мотивы могут быть очень разные. Вот террористку-смертницу Зулихан Лихаджиеву растлил ее сводный брат. Ей некуда было деваться. Ей за счастье было взорваться, потому что она опозорена с ног до головы. Они все разные по своей мотивации.

− Много средств тратится на подготовку шахидов?

− Смертницу выдергивают из какой-то семьи. Она живет в каком-то лагере. В нормальной системе, когда есть сильная справедливая власть, кто-нибудь да заявит, что чей-то ребенок попал в опасную компанию, и можно принять какие-то меры. Если человек пропадает без вести, то можно сделать так, чтобы его не пустили в самолет. Чтобы при проверке документов его бы задержали. Зулихан Лихаджиева, находясь в розыске как без вести пропавшая, смогла спокойно в 2003 году улететь из Ингушетии в Москву и взорваться в Тушино. Прошло семь лет − и что? У нас смертницы могут ездить куда угодно и не вызывать ни у кого подозрения? Как может человек, попав в экстремистскую организацию на Кавказе, где все про всех всё знают, остаться за пределами внимания спецслужб?
Это говорит о том, что никакой агентуры у спецслужб на Кавказе нет или эта агентура не считает нужным что-то сообщать. Если мы видим, что две смертницы у нас в Москве, то с конспирацией у них все нормально. А если с конспирацией у них все нормально, то это говорит о том, что агентуры нет.

− Источники в правоохранительных органах сообщают, что двух этих шахидок сопровождали лица славянской внешности. Может быть, поэтому на них не обратили должного внимания?

− Давайте не будем придавать большого значения «славянской внешности». Если лицо чеченки, кабардинки или кумычки загримировать в белый цвет, а носик у нее не горбатый от рождения, то какой она становится внешности после этого? Я не удивлюсь, если и сами шахидки окажутся славянской внешности. Потому что кавказский след очень очевиден и тем вызывает подозрение. Я не очень-то верю, что это не кавказский след, но меня настораживает готовность наших спецслужб и населения принять такую версию без обсуждения. А вдруг не кавказский след? Пока нет никаких оснований утверждать, что это не он. Но стереотипная готовность принять именно кавказский след ни к чему хорошему не ведет.