Число кандидатов на работу в милицию, не соответствующих требованиям по психологическим качествам, ощутимо выросло. По данным МВД, растет и число сотрудников, нуждающихся в контроле психологов. О том, что значат эти цифры и какие изменения могут произойти в системе в дальнейшем, газете ВЗГЛЯД рассказал руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях профессор Михаил Виноградов. – Михаил Викторович, по итогам прошлого года в МВД отметили рост числа кандидатов на службу в милиции, получивших отказ в приеме, и сотрудников, нуждающихся в контроле психологов. Чем можно объяснить такую динамику?
– Я разрабатывал систему психолого-психиатрического отбора в МВД в советское время, создавал службу и был ее первым руководителем. Одновременно был консультантом в КГБ по этим же вопросам. Могу с уверенностью сказать: правильно поставленная система дает порядка 90% абсолютного выявления людей с психической патологией или психологическими дефектами личности. Оставшиеся 10% – забота кадров. Они должны собрать всю информацию о человеке. В моей практике были такие случаи: приходит человек, которого частным образом хорошо пролечили. Патология хорошо вылеченного человека практически не видна. Продиагностировали его различными методами, в том числе детектором лжи, а он дома принял препараты, и у него вроде бы все в норме. Есть какие-то зацепки, нам непонятные, но прямого основания для отказа нет. В таких случаях мы просим кадровый аппарат провести специальную проверку. После нее они говорят: «да, этот человек лежал в больнице», или «у нас есть оперативные данные, что он лечится частным образом».

Но система отбора была разрушена господином Бакатиным (Вадим Бакатин – министр внутренних дел СССР (1988–1990), председатель КГБ СССР (1991) – прим.), назначенным Горбачевым. Потом им же была разрушена вся система в КГБ. Горбачеву было нужно развалить оба ведомства, потому что на него было много компромата.

Когда закончилась так называемая перестройка, и страна была развалена полностью, была развалена и система отбора. В милицию хлынул поток психически неустойчивых людей, алкоголиков, наркоманов, людей с криминальными установками и даже с криминальным прошлым. В прошлом году, когда произошел случай с Евсюковым, я повстречался с руководителями кадрового аппарата, весьма озабоченными этой проблемой, и написал большую докладную, как надо восстанавливать службу. И после этого случая психолого-психиатрическую службу начали восстанавливать и приводить ее в соответствие тому, что должны реально быть.

Поэтому мы должны провести водораздел. До Евсюкова – как получалось, так и получалось. Когда служба стала восстанавливаться и заработала по-настоящему, начался большой отсев желающих служить, но непригодных к службе. Этим и объясняются такие цифры.

– В каком состоянии находится психологическая служба сейчас?
– Она сейчас в стадии формирования. Так быстро система, конечно, сложиться не может.

Михаил Виноградов –доктор медицинских наук, профессор, психиатр-криминалист, юрист, автор более 150 научных работ(фото: vinogradov-centr.ru)

– Какая работа уже проделана?
– Восстановили методы отбора, пригласили достаточное количество опытных психологов. После распада Союза опытные специалисты ушли в частные конторы, молодежь, приходящая на службу, была не готова выявлять что-то, потому что у нее не было знаний и навыков.

Вообще, если вы помните выступление президента, он сказал, что надо уволить 20% сотрудников. Он ориентировался на те цифры, которые ему давали специалисты, советники, и я в том числе: примерно такое число непригодных к службе прорываются в систему.

– Много ли таких людей находятся в ней сейчас?
– Много. Сейчас, если начнется реорганизация МВД, начнется массовая проверка, тестирование, то действительно, 20% будут даже не уволены, а просто изгнаны.

– В том числе, и руководящие сотрудники?
– И руководящие, безусловно. Возьмите Евсюкова. Человек в подростковом возрасте лежал в психбольнице, его взяли на службу, и он стал руководителем довольно крупного подразделения. Конечно, такие еще остаются, и немало.

– Но даже успешно прошедший отбор здоровый человек может со временем измениться…
– Здесь есть два момента. Первый – заболеть психически может любой человек в любом возрасте. Второй – это действительно профессиональная деформация, таких случаев довольно большой процент. Служба имеет свою специфику. Приходится работать со всякими отбросами, со всякой грязью, с большой степенью риска для здоровья и жизни.

Старая психолого-психиатрическая служба ежегодно проводила тестирование, обследование состояния сотрудников, особенно работающих с оружием. Тем, кому можно было помочь, помогали: в лечебном плане, в психологическом, направляли в ведомственные санатории со специальным профилем. А у кого деформация была глубока, увольняли. Сейчас эта практика восстанавливается.

– А что делать с теми, у кого отмечаются изменения, но прямых оснований для увольнения нет?
– Это зависит от того, где он служит. Возьмите паспортный стол. Вспыльчивый человек создаст конфликт с посетителем, и только. Совсем другое – уголовный розыск, оперативная служба, где люди с пистолетами и автоматами. Раньше мы всегда делали так: если сотрудник, имеющий доступ к оружию, имеет проблемы, мы даем рекомендации перевести его на штабные, административные должности, не увольнять. Если человек восстановился полностью – возвращать его, если нет – оставлять на должностях, где у него нет оружия, где он не может представлять какую-то степень социальной опасности.

– Приходится ли сталкиваться с непониманием руководящих сотрудников, с формальным подходом?
– Когда такая служба только начала создаваться, скептиков было очень много. Но после того как мы обеспечили сокращение преступности среди сотрудников милиции на 30%, отношение изменилось.

Особенно ярко это проявилось по Афганистану – я руководил отбором спецконтингента. Министр вызвал меня и спросил: «В чем проблема? У нас огромный возврат кадровых офицеров из-за трусости и малодушия». А проблема была в том, что люди были не готовы к новым условиям деятельности. Здесь он голыми руками хватает вооруженного бандита, а там отовсюду в него стреляют, он не знает, кто и где, и начинаются панические реакции. Когда мы изменили систему отбора и контроля, когда прекратился возврат из-за трусости и малодушия, многие люди поверили в это, и поддержка была по всей стране.

Сейчас отношение к этому вновь восстанавливается.

– А на местах? Будет ли начальник ОВД всерьез воспринимать психологическую службу и ее рекомендации?
– Все зависит от руководства. Тогда я подчинялся первому замминистра МВД по кадрам, а по линии КГБ – первому заму Андропова. Хотел бы я посмотреть на скептиков в системе.

Рыба сохнет с головы, и если первые замы по кадрам жестко ведут эту линию, то все на местах ее принимают.

– По вашим ожиданиям, удастся ли преодолеть то положение, которое сложилось на сегодняшний день в системе МВД?
– Прогноз, безусловно, благоприятный, но это не один день. Это очень трудное восстановление, но служба будет работать. Процесс пошел, как говорил в свое время нелюбимый мной Горбачев.