Одна из центральных больниц Киева. В одной из палат уже которую неделю я – постоянный посетитель, бегущий после работы с судочками, баночками и бутылочками. Я бегу к близкому мне человеку, которому уже почти 90, и врачи вынесли свой приговор.
Палата на шесть коек. Самой «молоденькой» бабушке на вид лет 80 и она еще «о-го-го», потому что сама гуляет по коридору. В этой палате подобный «променад» доступен далеко не всем, как впрочем, и памперсы, сухие простыни и бесконечные лекарства, принесенные родственниками.
Однако, как показала практика, ощущение безысходности у разных людей вызывает совершенно разную реакцию. Кто-то взывает к небесной справедливости, а кто-то понимает, что это шанс, которым нужно воспользоваться, ибо другого может просто и не быть.
Вам нужны памперсы, а мне ваша доверенность
На одной из коек лежит худенькая, ссохшаяся старушка, которой на вид далеко за 80. Едва ли ее вес превышает 40 килограммов.
В палату входит парень лет 30 с налетом легкой небритости, запахом пивного перегара и лицом, не отягощенным следами интеллекта. Казалось бы, банальная ситуация – внук, а скорее всего правнук, пришел проведать бабушку.
Так-то оно так, но сидя на соседней койке, я стала невольным слушателем достаточно «милой и откровенной» беседы. А сводилась данная беседа к банальному внушению старушке, что она просто обязана подписать доверенность на получение пенсии на имя этого молодого человека, так как он должен покупать ей памперсы. Для тех, кто никогда не был в подобных палатах, уточню – бабушка, о которой идет речь, после инсульта, а это значит, что ни говорить, ни писать, ни даже понимать, что она делает, она не может.
Мой праведный гнев, и журналистская корочка несколько прояснили ситуацию с «заботливым» посетителем. Как выяснилось, сие дитя природы – не сын и не внук старушки. Все просто и банально до оскомины. Любвеобильный подонок, желающий получить доверенность на пенсию – всего-навсего сосед по лестничной клетке.
Слуги клятвы Гиппократа
А вот здесь начинается самое интересное.
Объясняя мне все благородство своего присутствия в палате, сия недоросль делала акцент на трех неимоверно важных, как ему казалось фактах: 1 – бабулька совершенно одна, 2 – он сосед и у него есть дети, 3 – главврач ему якобы разрешил взять доверенность.
Какое отношение к пенсии и жилью пенсионерки может иметь главврач больницы, история умалчивает.
Одно я поняла совершенно четко – подобные отделения, в которых лежат одинокие старики – настоящий клондайк для подобного жулья, которое, кстати, зачастую действует при активном содействии именно главврачей.
Для тех, кто не догадался о чем речь, могу уточнить. Если пенсионер перепишет квартиру на соседа, будучи пациентом неврологического или психоневрологического диспансера, то появись потом нежданно-негаданно дальние, но горячо любящие покойного родственники, они на 100% смогут оспорить в суде подобное завещание.
А вот если из той же неврологии перевести бабульку в терапию, гинекологию, да куда угодно, вот тогда по документам все более-менее тип-топ. Иными словами «она в здравом уме». А дальше дело за малым – успеть оформить завещание. Такими мелочами, как присутствие нотариуса, особо никто не заморачивается.
Все схвачено, поэтому шоу с нотариальными заверениями в присутствии соседей по палате, а еще хуже – их родственников, как правило, никто не устраивает. Это технически невозможно, потому что водить по доверенности рукой старушки, находящейся не при себе, в присутствии «чужого» нотариуса невозможно в принципе. Значит, нужен исключительно «свой», а со своим можно договориться и обойтись без излишних утомительных церемоний.
Доверенность тихо и без лишнего шума нотариально заверяется «задним числом».
Что делать, если старики не могут сказать ни слова
Случай, который заставил меня написать этот материал, как раз из этой области. Бабушка, находящаяся после инсульта, физически не могла ни отреагировать на просьбы соседа, ни просто поднять руку, чтобы поставить на бумажке хотя бы крестик.
Что делать барыгам, если «развести» жертву на квартиру мешает его физическая немощь?
В подобной ситуации дельцы, как правило, начинают торопиться и трио «сосед, нотариус, главврач» активно печется о том, чтобы квартира бабушки не ушла государству. Разумеется, каждый за свой процент от сделки.
Однако, бывает так, что физически не получается оформить дарственную в сжатые сроки, и старик умирает, оставаясь единственным владельцем квартиры. Сей прискорбный факт может остановить многих, но только не наших людей.
При помощи все того же «своего» нотариуса задним числом оформляется либо сделка продажи квартиры, либо завещание на горячо любимого соседа. И что поразительно – как правило, ни у кого не возникает сомнения, что просто так, за два дня до смерти старики не продают свои квартиры, оставаясь при этом фактически на улице. Но сколько вы знаете уголовных дел, которые возбудили именно по факту обмана одиноких стариков, а не по заявлению вдруг обнаружившихся родственников?
Тонкость оформления квартиры после смерти старика заключается в том, что сделать это без помощи «государевых слуг» в принципе невозможно.
В процессе заключения сделки обязательно должны быть задействованы участковый милиционер, врач из поликлиники ну и, разумеется, правильный человек из ЖЭКа.
Для желающих вникнуть, разъясню – паспортистка нужна для того, чтобы выписать или вписать нужного человека задним числом.
Врач из поликлиники – для того, чтобы, во-первых, записями в карточке подтвердить полное психическое здоровье (дееспособность) старика, а во-вторых, для того, чтобы «прийти по вызову» к усопшему за день-два до кончины. Дескать, вызывал дедушка, давление скакало.
Схема, которая может показаться сложной, на самом деле примитивна – если умирает молодой человек, тело в любом случае отправляют на вскрытие. Если же умирает человек, которому уже 80-90, вскрытие может производиться только по требованию родственников. Но мы ведь говорим об одиноких стариках. А вызов на дом, накануне смерти, участкового врача подтверждает факт плохого самочувствия. Если нет нежелательного вскрытия, которое не дай Бог может подтвердить, что старик сначала умер, а уже потом написал завещание, значит не нужно делиться еще и с патологоанатомом. Меньше народа – больше собственный кусок пирога.
Очень добрый психиатр
Есть еще один очень «душевный» способ обмана стариков – признание их недееспособными. Как правило, в этом очень заинтересованы близкие родственники, которые, кстати, и пишут заявления в психиатрическую клинику. Дескать, дедушка сошел с ума, опасен для себя и окружающих. Для того, чтобы человека принудительно осмотрел психиатр и вынес свой диагноз, есть два пути – вызов «психбригады», которая может предварительно диагностировать психическое расстройство при первичном осмотре, либо потенциальный псих должен, как минимум, демонстративно выпрыгивать из окна девятого этажа, с ножом бросаться на людей etc... Во всех остальных случаях – пока не доказано, что человек психически болен, он считается здоровым.
Но кого интересует такая мелочь, как законодательные нормы, если речь идет об одиноком старике, которому почти 90лет? Кто будет отстаивать его права и доказывать, что он хоть и стар, но вменяем?
Вот тут-то и появляется заявление от соседа, племянника или еще бог знает какой мрази о психической невменяемости старика. И у того появляется так называемый опекун, в чьи руки и переходит квартира.
Если уж не только врач, но и суд признал человека недееспособным, никаких сделок с недвижимостью он осуществлять не может. Теперь его «опекун» - для него царь и Бог.
Тонкость этой ситуации в том, что суд может признать человека недееспособным только на основании диагноза. Психиатр ставит его на свое усмотрение, основываясь на своем опыте и практике.
Психиатры могут поставить диагноз, не утруждая себя поисками доказательной базы. В худшем случае, если обнаружатся обделенные родственники, которые потребуют независимой экспертизы, диагноз не подтвердят.
На этом вся ответственность психиатра, неправильно признавшего старика недееспособным, закончится. Но, как показывает практика, не всегда оспаривают подобные диагнозы.
***
Я не беру на себя роль последней инстанции. Все мы прекрасно понимаем, что жилье одиноких стариков, которое «уходит государству», просто пополняет карманы чиновников и их семей. Что в этой ситуации более правильно: обогатить карман такого вот чинуши или дать приют «благородному соседу» - вопрос риторический. Оба варианта далеки от того, что можно назвать человечностью.
