Когда-то казалось, что советская жизнь – это дни, расписанные на вечность вперед, и ни одна сила в мире не в состоянии нарушить мерно тикающий отсчет «социалистического» времени. Тогдашние дети делают теперешнюю жизнь, а ведь все так хорошо начиналось.
Такая старомодная теперь аббревиатура СССР – навсегда часть нашей жизни, большая, меньшая или почти незаметная. Наверное, самая невероятная. О ней мы толком ничего не помним, не знаем или делаем вид, что это было не с нами. Тогдашним взрослым стыдно вспоминать бытовой, идеологический и прочие абсурды, в которые, как в футляры, были упакованы их семьи и они сами. Тогдашним детям жалко времени, потраченного на уроки политинформации, аскетичные советские развлечения и барабанно-пионерскую муштру. Но чем дальше от нас во времени эта страна, тем интереснее воспоминания. Просто потому, что для нас теперешних они – невероятное путешествие в Королевство кривых зеркал.
Поздняя советская система благополучно превратила «октябрят» и «пионеров» из отличительных званий в обязаловку. Прием в «октябрята» происходил настолько конвейерно, что память почти не сохранила деталей. Кажется, дело ограничивалось тем, что однажды всем раздавали по золотисто-алой звездочке с изображением кудрявого ангелочка – Ильича в детстве. Звездочки были двух разновидностей – металлические и пластмассовые. В пластмассовых крепилась всамделишная черно-белая фотография того же Ильича в детстве.
Оба типа звездочек вечно терялись, и приходилось покупать новые – благо, их было навалом в любом киоске «Союзпечати», по цене в 10 коп.
Выдача галстуков и посвящение в пионеры происходили с чудовищной помпой. Галстуки на торжественной линейке повязывал кто-то из авторитетных комсомольцев, а то и вовсе «старших товарищей»: именитых ветеранов, партийных деятелей, спортсменов, военных и прочих. Новопосвященные, до глубины хулиганской души растроганные моментом, клялись «беречь и хранить» галстук в единственном экземпляре. Назавтра им ужасно гордились и мельком заглядывались в зеркала. Через неделю галстуками вытирали лицо после футбола, их жевали на уроках от скуки, на них шариковой ручкой выводили названия «металлических» групп, а алые кончики все время лезли в суп во время школьного обеда. Галстуки пачкались, изнашивались и терялись с такой же регулярностью, что и октябрятско-пионерские значки, поэтому их приходилось покупать заново в тех же киосках «Союзпечати». Наверное, если подсчитать, сколько значков-галстуков изнашивали учащиеся советских школ за годы учебы – получится внушительная цифра.
Несмотря на внешне аскетичный облик советских школьников, они все же умудрялись отличаться друг от друга. Во-первых, можно было «забить» на придирчивых завучей и классных, и носить цветастые рубашки вместо белых. Во-вторых, не было никаких «обувных» ограничений, и все старались прийти 1 сентября в новых кроссовках, чтобы хоть в чем-то начать год «по-новому». Каждая пара кроссовок внимательно изучалась на предмет происхождения, качества и «лейбла» и снабжалась критическими или одобрительными комментариями одноклассников. Девочки могли немного укорачивать юбки и щеголять в фартуках улучшенных фасонов.
В самом конце 80-х, когда до средних школ докатилась, наконец, «перестроечная» мода на самоуправление и стали создаваться школьные парламенты, «депутаты»-школьники некоторых учебных заведений изгнали форму из школ - путем голосования. В 90-х форму вернули.
Впрочем, она частично спасала ситуацию с советским легпромом, потому что иногда бывало так, что кроме формы и надеть толком нечего – в магазинах шаром покати. Особенно, если речь шла о взыскательном вкусе «почти взрослых» граждан. Выбор для них ограничивался детскими «джинсами» и бездарными костюмными брюками из ткани мрачных оттенков. Родителям приходилось напрягаться, чтобы купить настоящие «фирменные» джинсы, но поношенные – в комиссионках. Почти новые стоили 100 рублей, явно ношенные – 70.
В 70-х – 80-х старались носить исключительно «протиры» - классические линялые джинсы с протертостями на сгибах. В конце 80-х появились «бананы» (широкие, сужающиеся к низу штаны с большим количеством накладных карманов) и «варенки» - необыкновенно уродские джинсы (в форме «бананов» или «в обтяжку»), в чем-то вываренные и от этого примечательно-пестрые. «Варенки» можно было купить на рынках (у частников, сомнительного качества) или заказывать у «челноков», регулярно путешествовавших в Турцию. Из других символов 80-х – майки-сетки и рубашки с сеточными накладными карманами. Картину завершали кроссовки, «кооперативные» бесформенные полуботинки из настоящей кожи, но с плохой подошвой, которая трескалась на следующий день. На руке у «модного молодого человека» из совка блестели японские электронные часы, будильник которых проигрывал с десяток мелодий. Еще в середине 80-х за такие часы в СССР могли избить и даже убить. Пару лет спустя они были почти у всех, хотя стоили очень недешево. В середине 90-х они все еще были в продаже и, наконец, выяснилась их настоящая цена – 2 грн.
Детская жизнь в СССР была омрачена не только школой, но и необходимостью время от времени бегать в магазин за продуктами. Этот процесс был максимально осложнен целой кучей неприятных обстоятельств: продавцы – хамы, нужные продукты на полках не залеживались. Приходилось рисковать и покупать что-то, что потом оказывалось ненужным. И бежать назад в магазин с просьбой вернуть деньги. Вместо денег на покупки родители часто давали пустые бутылки, которые нужно было сдать, выстояв огромную очередь у пункта приема стеклотары. С бидонами для сметаны вечно происходили неприятности – то ручка оторвется, то деньги окажутся на дне.
Зато с тем, что касалось сладостей, никогда не было проблем, потому что и сладостей толком не было. Самым желанным напитком всегда было «детское шампанское» - ситро. Хочешь, пей из бутылки, хочешь – из автомата с газированной водой (3 коп. вода с сиропом, 1 коп. – без сиропа) или у лотка, где продавали «воду с двойным сиропом». Особой популярностью пользовался знаменитый «Байкал» - вкусная газировка темного цвета, созданная в СССР в ответ на американские «Колу» и «Пепси». Знаменитый хлебный квас из бочек был удивительно вкусным, если его не успели разбавить водой.
Из других главных удовольствий – мороженое. Лоточники продавали фруктовое – дешевле, крем-брюле и пломбир – дороже. В «Кафе-Мороженом» можно было угоститься таким же пломбиром, но «гламурненько» - в стеклянных или металлических вазочках, с добавлением шоколада, сиропа и тертого ореха с затесавшейся скорлупой, грозившей сломать зубы. Стоило это дороже. Но самым вкусным было мороженое в небольших украинских городках – там его продавали на вес и развозили в специальных металлических бочонках. Продавщица, как бродячая музыкантша, катала по улицам тележку, на которой громоздился столик, весы, гора вафельных стаканчиков и емкость с мороженым. Останавливалась, раскладывала содержимое тележки, раскрывала зонтик от солнца, и принималась, не спеша, наполнять чудесным мороженым стаканчики – «с горкой». И вкуснее этого мороженого не было ничего на свете.
В СССР, где многое было под запретом, существовали и «запрещенные» лакомства. Их продавали возле цирков и детских театров – перед представлениями. Всевозможные леденцовые петушки на палочках. Но сознательные родители избегали таких покупок: «Видишь, у дяди руки грязные? Нельзя у него ничего брать». «Дядя» обиженно втягивал ноздрями воздух и вытаскивал из кармана пальто другую «приманку» - яркий шарик на резиночке. Шарик был обтянут фольгой, а внутри – клочки старых газет, но об этом можно было узнать только после покупки.
Настоящим сюрпризом были новогодние подарочные наборы для детей, которые раздавались «на елках» по талонам. В хрустящих кульках – ассорти из самых разных шоколадных конфет, которые было непросто купить в обычные дни.
Парни и девчонки постарше забавлялись другим съедобным – немного напоминавшим упаковкой западные продукты. Знаменитые плавленые сырки в мелкой расфасовке и фольге, воспетые в «Каникулах Кроша» как лучшее угощение для компании молодых и необремененных. Детское молоко «Виталакт» в маленьких бутылочках с яркими этикетками «необремененные» выпивали литрами – это было похоже на западные баночные напитки.
Продолжение следует.
