Москва, Сентябрь 15 (Новый Регион, Арина Морокова) – Михаил Прохоров в образе борца с режимом вдохновил отдельных блогеров на творчество. «Жежист» Иван Давыдов (ivand) оперативно представил на суд публики политическую трагедию «Первый для босса».

По мнению редакции, пьеса «на злобу дня» оказалась не лишена видимых литературных талантов. В связи с этим «НР» публикует текст полностью в формате «Авторской колонки». Приятного чтения.

Первый для босса. Политическая трагедия

Среди пыльных реторт и пробирок в колченогом кресле сидит Михаил Прохоров. Голова его упирается в потолок. Позади него, кое-как втиснутые на полки, среди поломанных приборов и пыльных томов, – красавицы числом от тридцати до сорока.

В центре комнаты на корточках сидит Ройзман.

В углу стоит политолог Виктор Милитарев с плакатом «Покорись насильнику или иди в тюрьму».

Прохоров и Ройзман его не замечают.

Ройзман (сплюнув на пол): – Делегаты, мля, полуопущенные. Надо ж было так рамсы попутать. А ведь это, Миша, все из-за меня.

Прохоров (печально): – Я знаю, Женя.

Милитарев, почесав в затылке, меняет плакат. Теперь там надпись «Нам запрещают защищаться».

Прочие по-прежнему его не замечают.

Ройзман (сплюнув на пол): – Да не, ну кто ж знал, что такая, на, карусель начнется. Ты понимаешь. Москва эта. Петух на петухе. Я, понимаешь, хиляю, значит, вчера по Тверской, к Кремлю, ну, посмотреть, и тут вижу – мужичок такой. Типичный барыга. Я их, Миша, за километр чую. Нюх у меня. Я так к нему оппа, прижал к стене аккуратно, и говорю: Ну, чо, отторговался, еба? Сдавай товар.

Прохоров (без интереса): – Ну?

Милитарев, кашлянув, меняет плакат. Теперь у него в руках бумажка с надписью «Русским – русскую рыбу».

Его по-прежнему не замечают.

Ройзман: – А он, петушара, ты прикинь, такой хвост распустил – да ты знаешь, я куда иду, да для кого работаю. А я ему, да мне ли не пох*й. А он, да у меня такие люди в покупателях. Да тут в Кремле один, сказал, у босса завтра днюха, короче, босс плясать любит, америкен бой, все дела. Вот, говорит, я солидолу этому для босса первого несу отборнейшего. Да я, буровит такой, ща свистну, тебя на части порвут. Да Слава, клиент мой, всю страну на х*ю вертел.

Прохоров подскакивает в кресле, бьется головой о потолок. На красавиц сыплются пыль и фолианты.

Милитарев достает новый плакат: «Храм на улице Бульдозеров снесен Новатором!».

Его по-прежнему не замечают.

Ройзман продолжает: – А я ему, да ладно, у меня тоже завтра день рождения, Славе привет, скажи, от Жени с Уралмаша. По печени так оп, пакет отжал, ну и пошел себе. Дурь потом, конечно, в парашу в гостинице, в камере смыл.

Прохоров (мечтательно): – Что, совсем ничего не осталось?

Ройзман: – Естестно, еба. Это ж яд. Короче, я вот думаю, не того я барыгу прижал. Понятно, что они там без порошков теперь злые. Интересно, у какого босса днюха была, кто там не сплясал?

Прохоров (спохватившись): – Пойдем к людям. Там Пугачева приехала. Заждались. Как бы не разбежались.

Ройзман: – Не разбегутся. Мои ребята их браслетками к стульям. У нас не забалуешь. Уралмаш, еба.

Ройзман и Прохоров выходят. Красотки, выпадая с полок и отряхиваясь, создают ненужную суету.

Милитарев поднимает новый плакат: «Не будите в нас киргизов!»

Его не замечают.