«Реформы будут более заметными, чем при переходе от Цзян Цзэминя к Ху Цзиньтао. Дело в том, что сегодня перед Китаем стоят совершенно другие задачи, другие проблемы», - заявил газете ВЗГЛЯД заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов. Востоковед оценил, с какими вызовами столкнется новое руководство КНР. В Пекине в четверг открылся 18-й съезд правящей Компартии КНР, на котором будет утверждено новое руководство государства. Выступая с отчетным докладом перед делегатами, уходящий лидер страны Ху Цзиньтао заявил, что Китай  до 2049 года станет «богатым, могущественным, демократическим, цивилизованным и гармоничным модернизированным социалистическим государством».
Генсек партии обратил внимание на необходимость «раскрепощения сознания и следования политике реформ и  открытости». «Мы твердо придерживаемся того, что вся власть в стране принадлежит народу, и непрерывно продвигаем реформу политической системы, благодаря чему в строительстве политического строя социалистической демократии произошли огромные сдвиги», – подчеркнул он.
Говоря о принципах внешнеполитической стратегии страны, Ху Цзиньтао подчеркнул, что КНР  движется по пути мирного развития, ее военная политика носит исключительно оборонный характер. Вместе с тем он подчеркнул, что «КНР продолжит непоколебимо защищать свой суверенитет и безопасность и противостоять давлению извне».  При этом он призвал будущее руководство страны отстаивать свои интересы на море.
Наблюдатели полагают, что на смену Ху  Цзиньтао придет  Си Цзиньпин и  возлагают на него большие надежды, отмечая, что он молод (хотя ему уже исполнилось 59 лет) и лучше знает Запад. И если ему удастся ускорить проведение экономических реформ и справиться с социальным неравенством и коррупцией, к окончанию срока его полномочий в 2022 году Китай станет новой мировой сверхдержавой.
Заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов рассказал газете ВЗГЛЯД, какое наследие оставляет Ху Цзиньтао приходящему ему на смену новому поколению политиков.
ВЗГЛЯД: Алексей Александрович, как ожидается, на смену Ху Цзиньтао придет его заместитель Си Цзиньпин. Можно ли с уверенностью сказать о преемственности политики? Или в его руководстве по сравнению с десятилетним правлением Ху Цзиньтао все-таки будут отличия?
А.М.: Безусловно, о преемственности можно говорить. Не будет смены ни характера власти, ни характера управления, но мы должны учитывать, что реформы будут более заметными, чем при переходе от Цзян Цзэминя к Ху Цзиньтао.  Дело в том, что сегодня перед Китаем стоят совершенно другие задачи, другие проблемы.
Сложилась другая социальная реальность, нежели 10 лет назад. Поэтому Си Цзиньпину придется решать проблемы, которых 10 лет назад в Китае не было, либо были только частично: проблема социального обеспечения, проблема разрыва между бедными и богатыми, колоссальная проблема коррупции, которая, как оказалось, совсем не решена в Китае, о чем, собственно, Ху Цзиньтао и заявил. Конечно же, Си Цзиньпину, чтобы решить эти проблемы, придется разрабатывать новые методы. И в этом плане мы можем говорить о начале нового этапа реформ.
ВЗГЛЯД: Насколько реалистичны заявления Ху Цзиньтао о том, что Китай к 2049 году станет «богатым, могущественным, демократическим, цивилизованным и гармоничным модернизированным социалистическим государством»? Приведет ли Си Цзиньпин Китай к статусу сверхдержавы XXI века?
А.М.: Статус сверхдержавы - это статус измеряемый не только экономической мощью, но и уважением к государству, его способность решать не только свои личные проблемы, но и мировые. Сегодня мы видим, что Китай пока что не имеет достаточно дипломатического опыта для решения крупных международных проблем, связанных непосредственно с Китаем.
Например, ситуация, связанная с борьбой с болезнями, голодом, социальным неравенством в мире, крупные инфраструктурные проекты. Китай всегда, прежде всего, решает свои проблемы. Более того, Китай сейчас окружен таким количеством территориальных проблем, где он сам себя загнал в тупик, а сверхдержава не может располагать таким количеством местных региональных проблем.
А вот то, что Китай будет гармоничным и процветающим, это, в принципе, стандартный лозунг КНР, который выдвигался Дэн Сяопином. Если говорить о ВВП Китая, то, конечно же, в любом случае темпы роста, хотя и будут ниже, сохранятся в плюсе. Если говорить о гармонии в Китае, то это все-таки надо рассматривать как призыв, а не как четкую констатацию некоего факта.
Как раз при Ху Цзиньтао рост социального неравенства в Китае, пожалуй, достиг своего максимума. И я полагаю, что если Си Цзиньпин не справится с этой задачей, все обвинения будут в адрес самого Си Цзиньпина, а не Ху Цзиньтао, который ставит эту задачу.
ВЗГЛЯД: Могут ли после избрания руководства страны группировки, которые окажутся отодвинутыми от реального руководства, предпринимать шаги к возвращению влияния?
А.М.: Я думаю, что само по себе формирование нового состава постоянного комитета политбюро ЦК КПК и руководящих уровней власти, оно уже само по себе сформировано так, что все сдержки и противовесы уже готовы. Поэтому вряд ли окажется какая-то группировка, которая окажется не у власти, лишена рычагов управления. И если посмотреть на предполагаемый состав ЦК Политбюро, то мы увидим, что там присутствует и пекинская группировка, и шанхайская группировка - все, кто так или иначе играет свою роль.
Более того, никому из руководства Китая сейчас не выгодно дестабилизировать Китай. Потому что если в Китае произойдет какой-то социальный взрыв, то с политической арены сметет все правящие группировки.
ВЗГЛЯД: В докладе Ху Цзиньтао прозвучало и то, что Китай будет наращивать военное развитие, включая разработку высокотехнологичного вооружения. Какую роль, по вашему мнению, будет играть Китай на мировой геополитической арене и изменятся ли его отношения с США и Россией?

А.М.: Прежде всего, военная область - это то, в чем Китай явно отстает. И последние 4-5 лет Китай постоянно говорит о необходимости серьезной реформы армии в плане ведения новых технологий, а не расширения ее количественного состава. Речь идет, прежде всего, о подводных лодках с ядерными боеголовками, о расширении флота авианосцев и так далее.
Это важно, во-первых, с имиджевой точки зрения, потому что не может быть сверхдержавы без мощной современной армии. Во-вторых, это важно как средство давления, прежде всего, для решения вопросов с островами в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, вопроса с Тайванем. И наконец, еще третий момент. Само по себе развитие военной техники во многом, как мы знаем, стимулирует развитие науки и технологии.
Сможет ли Китай в этом плане экономически или политически столкнуться с США и Россией - это совсем другой вопрос. Дело в том, что как раз Китай и Россия сотрудничают в области укрепления безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не факт, что Россия поставляет какие-то военные технологии Китаю, но Россия разделяет обеспокоенность Китая дестабилизацией обстановки.
Вот столкновение с США, не военное, а политическое, в Азиатско-Тихоокеанском регионе  очень возможно. И мы должны учитывать, что наращивание военной мощи Китая во многом направлено на то, чтобы обуздать аппетиты США.
ВЗГЛЯД: Есть ли сейчас в китайском обществе запрос на смену стандартной идеологии и риторики?
А.М.: В абсолютном плане нет, потому что подавляющее большинство китайского населения относится к идеологии довольно прагматичным образом. Оно относится к этому именно как к риторике, понимая, что за риторикой стоят вполне конкретные экономические и политические шаги. И поскольку пока что в целом экономическая политика Китая удовлетворяет подавляющее большинство населения - идет рост доходов, идет решение каких-то социальных проблем - китайцам, в общем-то, все равно, как это будет называться.
Однако поскольку в последние два-три года наметился серьезный социальный дисбаланс и разрыв между бедными и богатыми, то этот вопрос, собственно говоря, сменой риторики не решишь. Я думаю, что Китай в ближайшее время будет смягчать целый ряд своих лозунгов, но не отойдет от основной своей риторики.
ВЗГЛЯД: По данным газеты «Глобал Таймс», свыше 80% респондентов высказались за проведение политической реформы в Китае. Насколько, по-вашему, эффективным и стабильным оказывается нынешний механизм ротации высшей власти раз в десять лет?
А.М.: Вопрос даже заключается не в этом. Вопрос заключается в том, что многие органы, будучи выборными, в реальности являются назначаемыми. И поэтому как раз переход к выборности - вот что волнует большинство китайского населения.
И как показали некоторые современные события, например, на юге Китая, когда люди, недовольные политикой местных парткомов, заставляли власть менять руководство партийной организации на местах, в Китае голос масс уже начинает играть серьезную роль. Сейчас перед новым руководством стоит задача найти баланс между запросами масс и сохранением политической стабильности.