ФСИН сообщает о рекордном за 15 лет сокращении числа подростков-заключенных – в десять раз. Даже правозащитники признают: обстановка в детских колониях изменилась до неузнаваемости. Как сейчас выглядят колонии для "малолеток" и что нужно сделать, чтобы малолетних преступников стало еще меньше?
За последние 15 лет число подростков в воспитательных колониях сократилось в 10 раз. Как сообщили ТАСС в Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), по состоянию на 1 января 2002 года в воспитательных колониях содержалось 18,6 тыс. человек, а на 1 мая 2017 года – 1 592 человека.
«Главным образом снижение численности осужденных связано с декриминализацией статей Уголовного кодекса Российской Федерации, расширением спектра наказаний, не связанных с изоляцией от общества», - пояснили во ФСИН. Сейчас наказание в виде лишения свободы подростки до 18 лет получают в основном за тяжкие и особо тяжкие преступления.
Во ФСИН напомнили, что Союзное государство России и Белоруссии разрабатывает специальную программу по улучшению условий содержания несовершеннолетних правонарушителей. В рамках этой программы уголовно-исполнительной системе РФ будет выделено 800 млн рублей, половина из которых пойдет конкретно на реконструкцию Арзамасской воспитательной колонии в Нижегородской области. Также предусмотрено проведение научных разработок в этой сфере, добавили в ведомстве.
Представитель ФСИН Кристина Белоусова в разговоре с газетой ВЗГЛЯД подчеркивает, что позитивная статистика связана непосредственно с гуманизацией законодательства, а вовсе не демографическими процессами (число подростков в стране из-за демографической ямы 1990 годов сократилось в разы).
«Сейчас за мелкие кражи, тем более совершенные впервые, детей не оставляют в колонии. Стараются давать альтернативные методы наказания, не связанные с лишением свободы. Туда, как правило, попадают дети лишь за тяжкие преступления, - например, когда многократно свершал те же кражи и подобного рода преступления», - сказала Белоусова.
В свою очередь зампред Общественной наблюдательной комиссии Москвы, журналист «МК» Ева Меркачева, которая неоднократно инспектировала места заключения, признает, что за последние годы количество заключенных подростков заметно снизилось.
«Это очевидно, никаких сомнений. Года три назад было порядка ста мальчиков в московском СИЗО N 5. Сейчас их еще меньше – до 30. Девочки находятся в СИЗО N 6. Их было всего лишь по два-три человека. Это редчайшие случаи», - сказала Меркачева газете ВЗГЛЯД.
Обстановка внутри колоний тоже улучшилась
Что касается условий работы в колониях, то Белоусова напомнила, что зарплаты сотрудникам ФСИН были повышены в 2013 году - и в среднем их нельзя назвать высокими, зарплаты остаются на уровне 28-35 тысяч. Но что касается условий содержаний для несовершеннолетних, то они, по словам Белорусовой, изменились кардинально.
«У нас осталось мало колоний для детей. Там теперь многоразовое великолепное питание, фрукты. Я была в Брянской и Можайской колониях. В Белгородской области тоже очень хорошая колония. Материальная сторона сейчас вообще несравнима с тем, что было раньше», - рассказала Белоусова.
Условия содержания подростков заметно улучшились. Если раньше камеры были похоже на те, в которых сидят взрослые зеки, то теперь картина иная - например, в пятом СИЗО тинейджерам выделен отдельный этаж. «Там есть все: начиная от классов с компьютерами, есть психологи и воспитатели, они показывают им картины. Все разукрашено. Это совершенно другой уровень. Что касается девочек, то их отдельно содержат. Камера на двух человек, не больше», - рассказала она.
Если же в камеру к девочкам попадает все же взрослая, то ее подберут специально, а не будут сажать злостную рецидивистку. По словам Меркачевой, она была свидетелем того, как в камере вместе с двумя девочками-подростками оказалась учительница по профессии, - правда, она обвинялась в том, что «серьезно ударила бывшего мужа».
Меркачева осталась под сильным впечатлением от колонии в Брянске, где она застала фактически идеальную обстановку, не имеющую ничего общего с традиционнми представлениями о российских тюрьмах. Дошло до того, что мать одного из заключенных просила не выпускать оттуда сына. Например, комнате для свиданий с родителями устроены как кафе, там установлены кожаные диваны. Есть библиотека, компьютерные классы. Представители белорусской делегации во время визита «открывали рот от удивления».
«Я ничего подобного не видела. Она одна такая на всю страну... Туда и шведы приезжали. Все восхищаются. Это лучше, чем интернат, детский дом, все, что я видела. У них есть магазинчик небольшой и ребята расплачиваются по отпечатку пальца», - отметила Меркачева.
Что касается статей, за которые сидят подростки, то в основном «все они подозреваемые в убийствах». «Я не помню, чтобы кто-то за кражу сидел... У них все четко: грабеж с убийством, причинение тяжкого вреда здоровью. Многие мальчики из неблагополучных семей, чаще убивали своих сверстников и отчимов», - рассказала Меркачева. Однако в колонии ребята вели себя совершенно не агрессивно и в этом, уверена Меркачева, заслуга персонала.
«Но я не уверена, что такое происходит в каждом регионе, вдалеке от Москвы», - признала она, добавив, что в глубинке все может быть очень печально, потому что «малолетка» раньше считалась, наоборот, одним из самых страшных видов зон, - там всегда есть царили порядки «в духе А.У.Е. (арестантский удел един), - страшнее, чем в обычных колониях».
Глава секции правоохранительных органов Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в России Валерий Борщев тоже признал, что содержание в подростковых колониях улучшилось. Но он предупреждает: многие проблемы остались.
«Это касается даже самых хороших колоний, например, Можайской, где действительно хорошие преподаватели. Дело в том, что сам по себе принцип содержания подростка в колонии – это воспитание рецидивиста. В детских колониях по-прежнему живут по понятиям. Например, в отличие от взрослых колоний, считается «западло» держать при себе приговор. Прихожу в колонию и говорю одному: «Покажи свой приговор». «А я его разорвал», - отвечает он. То есть правила уголовного мира уже там начинают воздействовать», - сказал Борщев газете ВЗГЛЯД.
Правозащитник считает, что даже образцовые колонии все равно негласно живут по законам уголовно-исполнительной системы, а «подростки должны управляться другими законами и другими нормами». По его словам, рецидив в воспитательных колониях по-прежнему огромен, как и во взрослых – до 40%.
«Если подростка держать в колонии свыше трех лет – это значит воспитать рецидивиста. Меньше трех лет еще есть надежда, что не будет рецидива. Надо искать новые формы. Может быть, стоит вернуться к тем, которые в 20-е годы. Тогда были трудовые колонии. Советский педагог Антон Макаренко этим занимался. Шли поиски разных методов. Колонии для подростков недопустимы. Их нужно передать от ФСИН другому ведомству, например, министерству образования или иной структуре», - подытожил Борщев.