В галерее "Триптих" начали год с обнаженной натуры - дюжину изображений женских тел в цикле "Маленькие серенады" представила киевская художница Светлана Лопухова. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что в фигурах обнаженных красавиц у госпожи Лопуховой музыкального действительно мало, зато очень много космического.

Выставка Светланы Лопуховой - это совсем не то, о чем можно подумать, прочитав название. В том смысле, что ничего декоративного, а тем более "дамского" в этих двенадцати картинах нет. Все худшее, то есть слащаво-сентиментальное, в экспозиции досталось тексту, но, видимо, это так положено, чтобы мужчина-художник называл свои ню "Портрет обнаженной", а женщина-художница изощрялась, выдумывая всякие эвфемизмы - "Мистерия аккордов", "Вкус ветра" или нечто совсем уж эротически-восточное, скажем, "Сад длиной в два часа". К существу дела все эти словесные художества, к счастью, никакого отношения не имеют. А существо дела заключается как раз в том, что относиться к телу Светлана Лопухова умеет очень серьезно. В эпоху, когда феминистки не сидели под каждым кустом, это называлось - по-мужски.

На первый взгляд обнаженная натура сама по себе не так уж занимает художницу. Во всяком случае, выглядит все так, как будто Светлана Лопухова двенадцать раз пыталась написать абстрактную композицию и у нее двенадцать раз не получалось. То есть идеально скомпонованная абстракция не ложилась на холст, пока не появился смысловой фокус картины - вот это самое обнаженное тело. Благодаря ему все связалось прежде всего графически: линии, которые до того были просто линиями, какими-нибудь космическими штрихами и царапинами или траекторией амебы под микроскопом, приобрели форму и ритм. И оказалось, что амеба или комета движутся не сами по себе, а по сценарию, придуманному природой. Идеальная схема этого движения - вот она, перед глазами: все эти впадины, округлости, припухлости, выпирающие ребра и миниатюрные пятки, которые у Светланы Лопуховой сначала хаотически заполняют фон, а потом сплавляются в фигуру на переднем плане.

История с цветом примерно та же, что и с линией. Вся гамма фона - от нежнейшего розового до змеино-зеленого - нужна художнице как экспериментальная палитра, чтобы синтезировать двенадцать неповторимых оттенков женской кожи. Никакой дополнительной мотивировки - лунный свет, оливковое масло, восточный ковер - не требуется: сложный цветовой рисунок тел у Светланы Лопуховой каждый раз возникает одновременно как чудесная загадка и как формула совершенства. Которую, оказывается, можно повторить, то есть подметить, сразу в двенадцати вариантах.

Ответить на вопрос, писала ли Светлана Лопухова двенадцать раз одну и ту же женщину или все малахитовые, сливочные и молочные красавицы - разные героини,- невозможно. Знать это, кажется, совсем необязательно: фигурам Светланы Лопуховой так же не нужны лица, как десяткам античных статуй. Все потому, что индивидуальное в них сосредоточено не в чертах лица, а в линиях тела - именно так, как это было когда-то в цивилизациях греков или персов.