Москва, Август 20 (Новый Регион, Алексей Усов) – Отсутствие результатов проводимой в России инновационной политики все чаще заставляет деятелей различных уровней – от независимых экспертов до членов правительства – обвинять в простое программы государство. В качестве альтернативы предлагается отдать инновационное развитие в руки частного бизнеса. При этом критики упускают из виду, что во всех случаях в мировой практике «чудесного» превращения отсталой аграрной страны в экономически сильную (например, Япония, Китай, Южная Корея) основную роль играло государство с сильным лидером и жесткой управленческой структурой. Даже в современной инновационной Мекке – США с их Силиконовой долиной – расцвет инновационного сектора, когда были созданы наиболее яркие технологические решения, приходился на тот момент, когда главным инвестором и заказчиком инновационных компаний выступало государство в лице Пентагона и НАСА. При этом, государственное развитие в закрытом режиме, без широкого контакта с бизнесом, ведет к коррумпированности и застою, как это произошло на Филиппинах и в Индонезии.
Об особенностях инновационного развития в контексте мировой экономической истории рассказывает на страницах «Ведомостей» президент Национальной ассоциации инноваций и развития информационных технологий (НАИРИТ) Ольга Ускова. «Новый Регион» приводит текст статьи полностью.
Во всем мире именно государство занималось созданием инновационного сектора, особенно на начальном этапе его становления. Это касается всех стран, занимающих сегодня лидирующие позиции на мировом высокотехнологическом рынке. Впрочем, несмотря на то что сосредоточенность на развитии инновационного сектора сыграла ключевую роль в повышении экономического благосостояния многих стран, только в трех случаях результаты рывка в развитии, по общему признанию, можно считать «экономическим чудом». На сегодняшний день мы знаем японское экономическое чудо, корейское экономическое чудо и китайское экономическое чудо. То есть когда в короткий срок из отсталых, полуаграрных стран с разваленной либо в результате войн, либо в результате неумелых действий политического руководства системой экономики рождались сильные экономические государства, играющие одну из ключевых ролей на мировом рынке.
Так вот все три «чуда» были сотворены в условиях ведущей роли государства в реализации масштабных инновационных проектов при наличии сильного политического лидера и четко выстроенной вертикали власти. Именно при таких условиях были созданы Samsung, LG, Hyundai, Lenovo, Huawei, Sony, Canon, Hitachi и др. То есть не малые и средние инновационные компании с оборотом в десятки миллионов долларов, свойственные Израилю и Ирландии, а крупные транснациональные корпорации с оборотами в миллиарды долларов и собственными брендами.
Сухая статистика показывает, что в сфере инноваций «государственная» экономика с успехом побеждает частный бизнес. За период 1960-2000 гг. по сравнению с США высокотехнологичный сектор экономики Тайваня рос быстрее в 6,6 раза, Южной Кореи – в 5,6 раза, Японии – в 4,2 раза, Китая – в 3,1 раза.
Секрет заключается в том, что ни в одном из приведенных примеров государство не рассчитывало только на силы сотрудников своих «госпланов», и при сохранении жесткой системы политического управления в этих странах создавались все необходимые условия для свободного рыночного предпринимательства, а все государственные программы экономического развития, основу которых составляло развитие высокотехнологических секторов, создавались в условиях тесного сотрудничества с участниками рынка. В Японии для координации национальных экономических программ была создана специальная экономическая организация «Кэйданрэн», объединявшая более 100 ведущих промышленных ассоциаций. В ее задачи входило определение совместно с государством направлений экономического развития, выбора экономических стратегий достижения поставленных задач, профессиональная экспертиза национальных программ экономического и технологического развития. Работа этой организации позволила избежать ряда системных ошибок в реализации государством инновационной политики. Так, во многом благодаря «Кэйданрэн» был отменен запрет министерства внешней торговли и промышленности Японии фирмам Mazda и Honda на вхождение в автомобильный бизнес или фирме Sony на производство транзисторных радиоприемников, поскольку существовало опасение, что они не выдержат международной конкуренции.
В Корее по указу президента страны, генерала Пак Чжон Хи, была создана Ассоциация корейских предпринимателей, включающая 145 компаний и 31 корпорацию, которая должна была оказывать влияние на экономические решения правительства. Будучи абсолютным диктатором в своей стране, Пак Чжон Хи тем не менее не принимал ни одно важное экономическое решение без консультаций с участниками ассоциации. Труднее всего приходилось в Китае. Несмотря на официальную поддержку частного предпринимательства, по идеологическим соображениям «истинные коммунисты» не могли получать советы по формированию государственной экономической политики от «презренных стяжателей». Приходилось идти на различные бюрократические ухищрения, в частности за счет организации неформальных встреч-консультаций или включения бизнесменов в состав экспертных комиссий как представителей профсоюзов. В конце концов Цзян Цзэминю, вставшему у руля Китая после архитектора китайского экономического чуда Дэн Сяопина, эти игры надоели, и он дал указание принимать бизнесменов в партию.
Параллельно с этим существовали другие примеры развития государственной инновационной политики. Примеры, основанные на закрытости, командном принципе, отсутствии прямого диалога с бизнесом. Такая политика проводилась, в частности, правительствами Индонезии и Филиппин. В этих странах формирование инновационной стратегии и реализация инновационных проектов осуществлялись в абсолютно непрозрачном режиме и при отсутствии обратной связи с рынком. В качестве модели развития традиционно был выбран «восточный» вариант, когда осуществляется закупка зарубежных технологий с целью ее дальнейшего совершенствования и выпуска на ее основе собственных высокотехнологических решений. В результате реализация первой части инновационной стратегии удалась очень хорошо, а вот со второй возникли проблемы. При общем объеме затрат на развитие инноваций в этих странах на уровне $9 млрд никаких «своих» значительных технологий представлено не было. В рейтинге инновационного развития IDC Индонезия сейчас занимает 47-е и 48-е место (совместно с Литвой), а Филиппины – 65-е и 66-е место (совместно с Вьетнамом). Зато данные страны стабильно занимают лидирующие позиции в международных рейтингах уровня государственной коррупции.
К сожалению, наша страна сейчас последовательно движется по пути Индонезии и Филиппин. Если не считать двух совещаний в Новосибирске и Нижнем Новгороде под руководством Владимира Путина – на которых, кстати, удалось решить многие вопросы в сфере инновационного развития, – не было примеров привлечения профессиональных участников инновационного сектора к принятию решений по стратегии инновационного развития. Чиновники абсолютно закрыты для диалога с независимыми экспертами. Все программы инновационного развития были разработаны в кулуарном режиме без какого-либо обсуждения до момента их принятия. По многим пунктам цели этих программ, механизмы реализации и объемы финансирования вызывают если не возражения, то вопросы, которые, к сожалению, остаются без ответа. Создается впечатление, что, дабы быть услышанными, участникам инновационного сектора необходимо всякий раз обращаться напрямую к президенту или председателю правительства.
Печально, но мы так и не научились понимать, что закрытость это не показатель компетентности и успеха, а, наоборот, показатель непрофессионализма и коррупции. Если скрывают, значит, есть что скрывать и дело там плохо. Как только государственные программы инновационного развития начинают создаваться без привлечения профессиональных участников инновационного рынка и проведения внешней независимой экспертизы, значит, дело обречено на неудачу и его реализацию лучше бы отменить. Это тот сигнал, который все так и не могут получить наши правительственные чиновники.
Таким образом, нет ничего крамольного в системе государственного управления процессом инновационного развития. «Плановые» и «командно-административные» механизмы регулирования и управления национальным инновационным сектором способны принести впечатляющие экономические результаты. Но это происходит только в том случае, когда государственное экономическое планирование осуществляется в открытом режиме в тесном сотрудничестве с отраслевыми экспертами и участниками рынка. Есть хорошие чиновники, которые это понимают и потому приносят своей стране процветание и уважение во всем мире, и плохие чиновники, которые предпочитают работать в закрытом режиме и приносят коррупцию и презрение со стороны мирового сообщества.
