Армяно-турецкие переговоры, интенсифицировавшиеся после «исторического визита» президента Турции Абдуллы Гюля в Ереван (6 сентября 2008 года), вызывают у политиков и дипломатов повышенный интерес. Этот интерес поддерживают представители официального Еревана и Анкары, повторяющие время от времени тезисы о прогрессе в двусторонних отношениях. Так, 16 апреля 2009 года на заседании Организации черноморского экономического сотрудничества в Ереване министр иностранных дел Армении Эдвард Налбандян заявил, что уже в ближайшее время стороны смогут прийти к устраивающему их соглашению. Практически параллельно с заявлением своего армянского коллеги глава МИД Турецкой Республики Али Бабаджан отметил, что в отношениях его страны и Армении «наметился прорыв»: «Наши переговоры продолжаются длительное время. Мы уже достигли существенных успехов, обе стороны удовлетворены переговорным процессом». В этой связи правомерен вопрос: смогут ли два государства договориться по трем ключевым позициям? Или это взаимовыгодная имитация борьбы за мир на Большом Кавказе?

Во-первых, говоря о прогрессе, следует иметь в виду прежде всего установление дипломатических отношений между Турцией и Арменией. Во-вторых, помимо официальных дипломатических связей, важно открытие сухопутной границы (что теоретически возможно и без формального открытия посольств в качестве первого шага навстречу). Сегодня Анкара осуществляет сухопутную блокаду Армении (350 км границы были закрыты в 1993 году во время войны в Нагорном Карабахе). В то же время самолеты между Турцией и Арменией летают (рейс Ереван — Стамбул был открыт в 1996 году). Турция поддерживает позицию Азербайджана в конфликте из-за Нагорного Карабаха, участвует в подготовке азербайджанского офицерского корпуса, реализует транспортные проекты в обход Армении (железнодорожный проект Баку — Ахалкалаки — Тбилиси — Карс), а также отрицает на официальном уровне геноцид армян 1915 года. В Армении эти события являются одним из центральных сюжетов историографии, массовой памяти и духовной культуры.

Впрочем, в союзном Турции Азербайджане даже полунамеки на возможность открытия границы рассматриваются едва ли не как предательство «тюркского братства». По словам Махмуда Махмудкулиева, заместителя главы МИД Азербайджана, любой прогресс в армяно-турецких отношениях неотделим от карабахской проблемы. «Восстановление связей между этими двумя странами может быть связано только с разрешением карабахского конфликта. Армяно-турецкие связи были прерваны из-за него, основной причиной этого была оккупация армянской стороной азербайджанских районов», — резюмирует азербайджанский дипломат. Таким образом, третьей по важности проблемой является нахождение компромисса по Карабаху. Однако в этой связи надо отметить: как бы ни были близки позиции Баку и Анкары, они всё же не являются тождественными. На официальном уровне этого никто не признает, а на экспертном вопросов задается немало. Несколько лет назад на официальном сайте НАТО турецкий исследователь Бурджу Гюльтекин опубликовала работу под названием «Перспективы регионального сотрудничества на юго-восточных границах НАТО: развитие турецко-российского сотрудничества на Южном Кавказе». В этой работе Гюльтекин утверждает, что турецкая политика является заложницей взаимоотношений с Азербайджаном. По ее мнению, «открытие границ может способствовать улучшению имиджа Турции в армянском обществе, вывести взаимоотношения между двумя странами из сегодняшнего кризисного положения». Таким образом, и в турецком экспертном сообществе (настроенном традиционно проазербайджански) зреет мнение о том, что нынешняя экономическая блокада Армении, мягко говоря, не способствует региональной стабильности.

Вместе с тем не следует искать в мотивах официального Еревана и Анкары какого-то альтруизма. Их стремление к «прогрессу» диктуется рациональными соображениями. Для Армении это преодоление своей нынешней изоляции с двумя окнами в мир. Притом что оба окна чрезвычайно ненадежны. Одно — Грузия — зависит от всей динамики российско-грузинских отношений, а второе — Иран — от иранско-американских. Любой кризис или ухудшение отношений «окон» с ведущими мировыми державами бьет (прямо или косвенно) по интересам Еревана. Открытие же границы позволит диверсифицировать и экономические контакты, снизить зависимость и от крупного российского бизнеса, и от экспорта через Грузию. Уже сегодня, по словам руководителя Турецко-армянского совета по развитию бизнеса Каана Сояка, объем товарооборота между двумя странами (с учетом целого ряда особенностей, как, например, долгие объезды через Грузию) составляет 100—120 млн долларов. Следовательно, и Турция имеет здесь свой экономический интерес.

Однако эти прагматические интересы лежат не только и не столько в сфере экономики. Для Армении же открытие границы — это прежде всего политический шаг. Об издержках для армянского бизнеса (который может и не выдержать конкуренции с турецким) не раз писали экономисты. Однако сближение с Турцией позволяет Еревану отделить актуальный нагорнокарабахский конфликт от всего спектра армяно-турецких отношений. Такой сценарий чрезвычайно ослабит позиции Азербайджана, фактически лишит его даже теоретических перспектив силового реванша. Впрочем, и у Анкары есть свои политические резоны. Для нынешнего премьер-министра Турции умеренного исламиста (или исламского демократа) Реджепа Эрдогана европеизация стала одним из краеугольных камней его внешнеполитической стратегии. Таким образом, не только Ереван заинтересован в облегчении своей изоляции, но и туркам требуется демонстрировать свое новое «европейское лицо». В Анкаре также всерьез опасаются, что после победы Барака Обамы на президентских выборах в США самая проармянская администрация в истории Штатов наконец признает геноцид 1915 года. А потому процесс можно затормозить, показав, что армяно-турецкие отношения уже на мази, а потому признание геноцида политически не будет рентабельным. Его можно будет отложить до «лучших времен», мотивируя это позитивной динамикой отношений Анкары и Еревана. Учитывая, что сегодня американо-турецкие отношения переживают серьезное испытание на прочность, такой резон нельзя игнорировать.

Однако, как говаривал в свое время Глеб Жеглов, есть улика, которая перевесит тысячи других. В армяно-турецких отношениях рациональные факты, аргументы и доказательства сегодняшнего дня будут неизменно натыкаться на важнейшее историческое событие — геноцид армян. Обойти эту проблему не удастся самым искушенным и политически корректным дипломатам. И если не сегодня, то завтра к этому вопросу придется возвращаться, как бы кто ни стремился этого избежать. Как справедливо считает ереванский эксперт Александр Искандарян, проблема сильно политизирована. Будучи вписанным в сложный контекст неблагополучных армяно-турецких взаимоотношений, фактор геноцида выступает в некотором смысле заложником этих отношений, причиной которых является далеко не только (а может быть, и не столько) история, но весь комплекс сложных проблем в треугольнике Армения — Азербайджан — Турция. В том, что касается геноцида, Армения от Турции может ожидать только признания исторического факта, а не «комиссий по изучению».

Впрочем, признание признанию рознь. Вполне возможно разведение самого факта признания и территориальных проблем между Турцией и Арменией. Само потепление двусторонних отношений может стать фоном, на котором взаимоприемлемое решение (подчеркнем, не поражение и победа, а решение, устраивающее две стороны) будет найдено. Но самым главным окажется цена вопроса. Что предложит Ереван Анкаре за возможное признание, и что Анкара даст Еревану за то, чтобы он не слишком акцентировал события исторического прошлого.

Как бы то ни было, открытие границы (а также установление дипломатических отношений) между Арменией и Турцией (если таковое произойдет) может стать вторым после «пятидневной войны» принципиальным изменением постсоветского статус-кво на Южном Кавказе. Россия утратит свою монополию (в бизнесе, сфере безопасности) в Армении, Азербайджан может если не лишиться мощного покровителя, то существенно испортить отношения с Турцией. Но самое главное — это то, какого уровня уступок попросят у Армении. Не станет ли новый выход в мир одновременно уступкой по Карабаху, который для современной Армении важен не менее, чем события 1915 года? Слишком большое количество вопросов, неизбежно возникающих при попытках предсказать новую конфигурацию региона (а таковая неизбежно сложится, если «прогресс» станет реальностью), говорит в пользу того, что окончательного решения, вероятно, придется ждать долго. Слишком уж много дополнительных вводных помимо собственно динамики двусторонних отношений.