Москва, Апрель 16 (Новый Регион, Ольга Радько) – Россия не имеет четкой и продуманной стратегии в отношении Северного Кавказа. Выделение этого региона в новый федеральный округ, появление полномочного представителя президента в данном округе – положительный фактор, но его стоит рассматривать как продолжение политики реагирования на сложившиеся проблемы, а не работу над их предотвращением. Кавказские элиты, с их клановостью, высокой даже по российским меркам коррупцией, такое положение дел устраивает. Об этом сообщил в интервью «Независимой газете» директор Института этнологии и антропологии РАН Валерий Тишков.

По его словам, они заинтересованы в возникновении очагов напряженности с целью получения финансовой помощи (провозглашенная стратегия решения проблем экстремизма экономическими способами наилучшим образом соответствует их желаниям) и прочих бонусов для самих себя. Кавказские элиты не заинтересованы в отделении от России. Они заинтересованы в сохранении напряженности. Современное кавказское общество испытывает влияние противоречивых факторов – от влияния радикальных течений ислама до обыкновенного желания благополучной жизни. Эти республики являются дотационными регионами. Их отделение от России сродни перерезанию артерии.

«Недавние теракты в Москве и на Северном Кавказе снова вернули нас к этому вечному вопросу: Кавказ, Дагестан, другие кавказские республики российские – это все еще Россия? Или это уже что-то другое?», – говорит Тишков.

«Потому что люди привыкли говорить «мы и они, – поясняет он. – Образ страны воспринимается не всегда целостно. В частности, как объяснил наши представления динамичны и меняются, как и сама действительность. Любая большая страна со сложным составом населения, как Россия, Индия, США, Китай, Индонезия, имеет, как правило, две противодействующие тенденции. Одна тенденция – централизаторская, обеспечивающая солидарность и единство заключенного в рамках этого государства населения».

«В то же время есть другая тенденция, которая идет иногда достаточно гармонично с нею под лозунгом единства в многообразии. Но иногда это конфликтующая тенденция, вплоть до открытых вооруженных конфликтов и таких явлений, как терроризм. То есть это явление связано с сепаратизмом, с желанием выйти или изменить статус-кво, выйти из общего пространства, создать свое государство или присоединиться к другому, – объясняет Тишков. – Или же вообще не признавать Центра, а контролировать свою власть на своей территории. И с такими проблемами сталкиваются многие государства. В таких многонациональных странах часто играет роль, казалось бы, незаметный факт: необходимо, чтобы правящие структуры отражали состав населения. И если в государстве люди разных вероисповеданий, разного цвета кожи, разного фенотипического облика, а милиционеры только одного облика, а демонстранты другого, то ждите, конечно, прямого конфликта. Не должны служебные, социальные и прочие границы проходить по этническим, расовым или фенотипическим (фенотип – это внешний облик) различиям. Это забота прежде всего власти, это забота общества, и в том числе экспертного сообщества. И к этому нужно быть чувствительным, иметь к этому, знаете, такой вкус или чувствительность. Как, скажем, в свое время менялся даже облик содержания рекламы или подбор актеров в голливудских фильмах, которые все больше и больше отражали многообразие, скажем, того же американского народа».

Угрозы распада России после того, как Советский Союз разделился на 15 частей, сейчас нет – такое заключение Тишков делает на основании исследований своего института.

«Уже прошло около 20 лет, пройден большой путь с точки зрения становления новых государств как самостоятельных общностей государственных – не только с атрибутами Конституции, границами, гимнами и флагами, но и как народом, который сознает себя гражданами этого государства. Однако пока данный процесс еще не закончен», – отмечает эксперт.

Легче реформировать экономику, скажем, перевести ее с плановых, социалистических рельс на рыночные. Даже легче, наверное, перестроить в какой-то мере политическую систему, чем выстроить новую общность, понимание того, что мы один народ, мы новое государство. И в то же время мы – продолжение старого, российского государства. В частности, на основании своих исследований ученые предсказывали беспорядки в Киргизии за 1,5-2 года. «В сети этнологического мониторинга, начиная с 1994 года, регулярно идет замер динамики конфликтности как по регионам, так и по 10 постсоветским государствам, – рассказывает Тишков. – С моей точки зрения, пик открытых конфликтов, который пришелся на поздний СССР и первые годы после распада СССР, особенно включая два раунда чеченской войны и жесточайшего открытого вооруженного конфликта, пройден в нашей стране, и едва ли сейчас появятся клиенты на новую вооруженную сецессию, которые бросят вызов государству, федеральной власти и в целом России».