«Даже в том случае, если Прохорову удастся отстоять свои позиции в «Правом деле», это может оказаться пирровой победой, которая поставит под вопрос какие бы то ни было перспективы партии на выборах», – сказал газете ВЗГЛЯД политолог Михаил Ремизов. Так он оценил итоги первого дня съезда «Правого дела», в ходе которого лидер попытался провести массовую чистку руководства партии. В среду партия «Правое дело» начала свой трехдневный предвыборный съезд, на котором разразился громкий скандал. Представители лидера партии Михаила Прохорова днем заявили, что его противники «захватили съезд», зарегистрировав «левых людей» и избрав нелегитимные рабочие органы съезда – мандатную и счетную комиссии.
Вечером сам Прохоров сравнил ситуацию с рейдерским захватом, он распустил исполком и исключил ряд членов партии, в частности Андрея Богданова, который был избран председателем мандатной комиссии. Прохоров воспользовался своими полномочиями, которыми его наделил предыдущий съезд при избрании лидером партии. Сами уволенные считают такие действия незаконными.
Поздно вечером в среду стало известно о том, что в четверг в Москве пройдут фактически уже два параллельных съезда партии. Порознь соберутся сторонники Прохорова и те, от кого он попытался избавиться.
О том, что произошло на съезде и каковы теперь политические перспективы «Правого дела», газете ВЗГЛЯД рассказал глава фонда «Стратегия-2020» Михаил Ремизов.
ВЗГЛЯД: Михаил Витальевич, в какой мере это принципиальный спор, а в какой – обычная борьба за власть внутри партии?
Михаил Ремизов:  В большей степени это напоминает принципиальный спор, но не об идеологии, а о философии взаимоотношений внутри партии, не столько о содержании, сколько о форме принятия решений.

Михаил Ремизов (фото: РИА "Новости")

Наибольшее непонимание со стороны недовольных в «Правом деле» вызывают не конкретные программные установки Прохорова, а методы управления. Это принципиальный вопрос, потому что культура диалога – основа современной политической культуры, а не только идеологические установки.
Есть и принципиальные разногласия, связанные с тем, что Прохоров видит «Правое дело» как партию всеядную в смысле потенциального электората. Тогда как прежний костяк партии ориентирован на то, чтобы консолидировать либерального избирателя и привести его на выборы, привести тех, кто в выборах обычно не участвует.
ВЗГЛЯД: Прохоров заверил, что общественный деятель Евгений Ройзман все же попадет в предвыборный список партии. Но ранее президент Дмитрий Медведев говорил о нежелательности включения в думские списки людей с криминальным прошлым. Это демонстративный жест лидера «Правого дела»?
М.Р.: Безусловно, это демонстративный жест, для Прохорова это жест продемонстрировать свою самостоятельность. Цель состоит именно в этом.
Ройзман, на мой взгляд, не настолько значительная фигура в российской политике, чтобы в него реально упирался вопрос о сохранении «Правого дела» в нынешнем формате. Это скорее предлог для тех групп, которые ведут аппаратную борьбу. В конце концов, Ройзман был внедрен в «Правое дело» полтора месяца назад, а скандал разгорается только сегодня. Это говорит о том, что это всего лишь повод, использованный в рамках той аппаратной политической борьбы, которая ведется и которая имеет другие подтексты.
Условно говоря, большую часть в «Правом деле» гораздо больше беспокоит Рифат Шайхутдинов (депутат Госдумы от ЛДПР, который сейчас возглавил исполком партии и ее избирательную кампанию), чем Ройзман.
ВЗГЛЯД: Почему Прохоров решился на ссору с кремлевской администрацией из-за Ройзмана, если осознавал, что без поддержки Кремля не сможет даже преодолеть предвыборный барьер в декабре? У него слишком низкий рейтинг...
М.Р.: Ройзман для Прохорова лишь способ заявить о своей самостоятельности, что, в свою очередь, он считает условием электорального успеха. Поэтому это часть определенной пиар-модели. Это способ привлечь дополнительное внимание к съезду.
Я думаю, эта разработка была изначально заложена политтехнологами «Правого дела» в концепцию съезда как некий конфликт, управляемый вокруг Ройзмана. Но вряд ли они ожидали, что этот скандал перестанет быть управляемым и что конфликт перерастет в область рейдерских захватов. То, что они этого не ожидали, является проявлением их непрофессионализма в сфере партийного строительства.
С финансово-организационными возможностями Прохорова можно было бы гораздо качественнее выстроить работу с руководителями региональных отделений и делегатами съезда, с тем чтобы не было таких сюрпризов.
ВЗГЛЯД: По вашей интуиции, в чью сторону качнется в четверг большинство делегатов на съезде?
М.Р.: Мне трудно сейчас это прогнозировать. На данный момент преимущество Прохорова состоит в том, что он сохраняет свои чрезвычайные полномочия, делегированные ему предыдущим съездом. Поэтому он имеет возможность использовать их против своих оппонентов.
Но даже в том случае, если Прохорову удастся отстоять свои позиции в «Правом деле», это может оказаться пирровой победой, которая поставит под вопрос какие бы то ни было перспективы партии на выборах.
ВЗГЛЯД: Насколько высока вероятность раскола партии? Противники Прохорова уже наметили свой параллельный форум.
М.Р.: Раскол уже существует. Если Прохоров волевым решением распускает исполком, то это уже является признаком раскола. Если же речь идет о формировании двух параллельных партийных структур, двух параллельных съездов, то такой вариант мне кажется не очень вероятным.
ВЗГЛЯД: Можно ли сказать, что съезд партии уже сорван и она не сможет грамотно подготовиться к выборам?
М.Р.: Нет, так сказать нельзя. Это критический момент в истории «Правого дела», но это пока не конец ее предвыборной истории.
ВЗГЛЯД: Возможное поражение в политике в какой-то мере может отразиться на бизнесе Прохорова?
М.Р.: Может отразиться в полной мере, потому что негласные правила нынешней правящей элиты, в том числе олигархической элиты, отнюдь не подразумевают возможности такого бесславного поражения. Безусловно, репутация – это важнейший актив для такого крупного бизнесмена. Поражение на съезде будет серьезным ударом по репутации Прохорова, что так или иначе не может не отразиться на его бизнесе, если не прямо, то косвенно.