Эволюция рынка труда повсеместно сокращала количество рабочих дней и рабочих часов, что было вызвано не только с борьбой рабочих за свои права, но также и НТР, и общей экономической целесообразностью. В новой инициативе ООН – сократить рабочую неделю до четырех дней – можно выделить как положительные, так и отрицательные последствия для российской экономики. Предложение Международной организация труда перейти на четырехдневную рабочую неделю встретило понимание&В как в Госдуме, так и в Федерации независимых профсоюзов&В (правда, там отдельно уточнили, что такая мера не должна сократить уровень заработной платы). Однако количество рабочих дней в неделе само по себе признак второстепенный. Первостепенный – это общее количество рабочих часов в неделю. Это альфа и омега того, что принято называть «борьбой рабочих за свои права».
По пути сокращения рабочих часов в трудовой неделе шли абсолютно все страны вне зависимости от их политического и экономического строя. Чтобы это понять, достаточно сравнить такие крупные государства как Россия (СССР) и США.
Так, в Российской Империи рабочую неделю впервые сократили вскоре после воцарения Николая II и на фоне набирающего силу рабочего движения. Было – сколько угодно (на практике – до 16 часов в день; при этом воскресенье – церковный день – был выходным), стало – до 11,5 часов с понедельника по пятницу и до 10 часов в субботу (для женщин и детей – до 10 часов на протяжении всей недели).
Декрет «О восьмичасовом рабочем дне» стал одним из первых декретов&В Совета народных комиссаров, тогда же оговорили максимальное количество рабочих часов в неделю – 48. Спустя десять лет рабочий день уже стал семичасовым, а рабочая неделя пятидневной, но после начала Второй мировой войны сделали шаг назад – опять шесть рабочих дней по восемь рабочих часов в каждом. Хрущевская оттепель принесла 42-часовую рабочую неделю, конституция 1977 года – 41-часовую (пятница стала, зачастую, укороченным днем). Наконец, уже в 1991 году в РСФСР появилась 40-часовая рабочая неделя, дожившая и до наших дней. Правда, в ряде случаев (зависит от сферы деятельности) она продлевается и до 72 часов, что сохранилось со времен Союза.
В США рабочая неделя прежде тоже была ненорминированной, однако первые ограничения появились уже в середине XIX века: для рабочих, чей работодатель – государство, трудовой день ограничили 10 часами. Следующий шаг – Закон об справедливых трудовых стандартах, принятый на фоне выхода из Великой депрессии: 44 часовая рабочая неделя, при которой сверхурочная работа оплачивается отдельно по ставке в полтора раза выше. Впоследствии неделю сократили до 40 часов (юридически эта норма живет и поныне), теперь она порядка 35 (в среднем, пятница – короткий день), а в дни кризиса, когда компаниям приходилось экономить, показатель подал даже до 33-32 часов. Аналогично реагировала на кризисы и Россия, причем, как в 90-х так и в «нулевых»: экономические неурядицы сопровождались и сокращением рабочего дня, и сокращением рабочей недели при сокращении, разумеется, заработной платы.
Необходимо отметить, что сокращение рабочего времени было неразрывно связано с автоматизацией труда, которая, в свою очередь, освобождала рабочие руки для сферы услуг. При этом в самой сфере услуг ограничения открывали новые рабочие места: вместо одного сотрудника – два (для работы в вечернее время и выходные).
Если брать развитые страны, на данный момент наиболее короткая (в часовом измерении) рабочая неделя в Нидерландах и Франции, где сильные профсоюзы добились 35-часового ограничения. Что же касается выходных дней, их, как правило, два, причем выбор главного выходного зависит от религиозной культуры: у христиан это воскресенье, у мусульман пятница, у иудеев суббота (к Израиле, кстати, 43-часовой рабочий день). Касательно введения четырехдневной рабочей недели в Рунете уже шутят, что основной мотив – уважить российских мусульман.
Но пока говорить о практическом внедрении четырехдневки рано: Госдума рассмотрит такую инициативу только в том случае, если МОТ примет соответствующую резолюцию, а Россия ее подпишет (процесс может затянуться на годы).&В Кроме того, вице-премьер правительства РФ Ольга Голодец уже заявила, что «на сегодняшний день мы не можем себе этого позволить, четырехдневная неделя&В –&В это пока для нас мечта».
Эксперты ООН (именно на её базе существует Международная организация труда) утверждают, что четырехдневная неделя позволит увеличить занятость и благоприятно скажется на экологии, поскольку уменьшится количество поездок на работу. Кроме того, люди будут больше времени уделять семье. Наконец, многие заболевания связаны с переработками и стрессом, а люди, которые работают меньше, более продуктивны.
По части некоторых тезисов с организацией не поспоришь: действительно, сокращение рабочего дня увеличивало работоспособность, а значит и производительность труда. Увеличит такая мера и количество рабочих мест, а кроме того, позволит ряду предприятий, переживающих не лучшие дни, экономить. Собственно, в частном порядке они именно так и поступают, но это не увязывается с требованием профсоюзов сохранить уровень зарплат. Тут именно экономическая зависимость: меньше заказов – меньше работы, меньше работы – ниже заработок.
Однако важно понимать, что не все из этих выводов универсальны, поскольку в рынках занятости государств имеются принципиальные различия. Так, безработица является актуальной проблемой в ряде стран ЕС (к примеру, Испании и Франции), так что сокращение рабочей недели и вытекающая из этого необходимость найма дополнительных сотрудников может принести определенную пользу. Но в России безработица крайне низкая, напротив, есть обратная проблема – нехватки рабочих рук, что пытаются компенсировать за счет миграции из бывших союзных республик (что, в свою очередь, чревато социальными проблемами уже другого рода).
Кроме того, бич России крайне низкая производительность труда. Грубо говоря, за час времени каждый конкретный сотрудник производит гораздо меньше продуктов и услуг, чем хотелось бы. Однако причины этого в недостаточном уровне автоматизации труда (грубо говоря, три таджика и лопата по-прежнему заменяют экскаватор) и слабой развитости инфраструктуры. Общее количество рабочих часов при этом совпадает с таковым в большинстве развитых стран, а если и различается, то незначительно.
У «рабочей усталости» тоже есть свои особенности. К примеру, в Москве, где проживает почти каждый десятый россиянин, к рабочему дню в ряде случаев справедливо плюсовать и время, требующееся на то, чтобы добраться до работы, а с работы до дома (это, зачастую, до трех часов в день). А в ряде сфер деятельности (как правило, это касается бизнеса, управления предприятиями и других случаев, когда человек «сам себе начальник») рабочее время не норминировано и не может быть норминировано в принципе.
Наконец, своего исследователя ждет вопрос, не может ли слишком короткая рабочая неделя иметь тот же эффект, что и слишком длинная. А именно: снижение производительности (в силу расслабленности) и увеличение депрессивных настроений в ряде регионов. Понятно, что инфраструктурное развитие далеко не везде равномерно, кое-где лишний выходной попросту не на что потратить (разве что на телевизор и алкоголь).