Ушел патриарх российской политики – эти слова звучат хотя и честно, но банально. И еще как-то фальшиво – может быть потому, что Евгению Примакову тесно в пиджаке «политика», да и сам этот термин ничего не объясняет. Умер крупнейший государственный деятель – при всем кажущемся канцеляризме, это гораздо правильнее. Государственник, противостоявший уничтожению государства. Примаков не просто был именно государственным деятелем – он был им в эпоху, когда на них была объявлена охота. Он не только сохранил свои принципы, но и внес действительно важнейший вклад в сохранение самого государства – тогда, когда это был вопрос жизни и смерти самой России.
Примаков прожил долгую жизнь и где только не работал – в газете и академическом институте, в разведке и парламенте. Он был экспертом и советником руководителей, дипломатом и журналистом, поднимался до второго поста в государстве, пытался предотвратить войны и воевал с олигархами. Но в истории России он останется благодаря трем с половиной годам, вершине его работы – с января 1996 по май 1999 годов, когда он возглавлял сначала МИД, а потом и правительство страны.
Тогда Примаков оказался не просто в нужном месте в нужное время – он прекратил отступление на внешнем фронте и развал на внутреннем. Приход во власть Примакова ознаменовал собой реванш государственников – тех немногих не просто компетентных, но и патриотически мыслящих руководителей, сохранившихся на вершинах власти после разгрома 91 года.
Примаков был востоковедом – специалистом по Ближнему Востоку. Он ездил по арабским странам как журналист, выполняя в том числе и секретные миссии советского руководства. К концу восьмидесятых он сам становится одним из руководителей страны – ситуация в которой все больше напоминала так знакомый ему бурлящий арабский мир. В последние пару лет существования СССР Примаков стал одним из ближайших соратников Горбачева - возглавлял одну из палат советского парламента, входил в президентский совет. Но Евгений Максимович не определял безумный курс и самоубийственные для страны комбинации последнего генсека – остановить которого не смогли и обладавшие тогда большей властью руководители.
После августа 1991-го Примаков уцелел после зачистки всей советской верхушки – потому что не пошел с ГКЧП, почувствовав подставу, организованную Горбачевым. И вскоре он становится первым заместителем председателя КГБ и возглавляет Центральную службу внешней разведки СССР, после краха Союза переименованную в Службу внешней разведки России.#{bigimage=911992}
Примаков не дал развалить разведку – один из последних признаков самостоятельной державы, остававшихся у России в первой половине 90-х. Да, СВР, как и все спецслужбы, тогда сильно сдала – но если бы не такие люди, как Примаков, внешняя разведка могла бы быть в принципе уничтожена. Взявшая власть элита состояла или из ослепленных борьбой за власть политиков вроде Ельцина, не имевших государственнического и геополитического мышления, или из откровенных проходимцев, озабоченных лишь низведением государства до уровня ночного сторожа, у которого можно было бы при этом утащить всю общенародную собственность.
Сдавались не только внешние позиции страны – Россию и во внутренней жизни пытались перестроить под глобальный формат, перенимая идеологию и ценности «передового мира». Из страны успешно делали колонию Запада – несмотря на сопротивление народа и части управленческого класса, сохранившего верность стране и понимание ее интересов.
В это время Примаков больше четырех лет просидел в лесу – в московском Ясенево, где была штаб-квартира СВР. Понятно, что он переживал, наблюдая, что творится в стране и внешней политике – но все его влияние было в еженедельных докладах Ельцину, все более слабому и манипулируемому. Но даже такой Ельцин в январе 1996 находит в себе силы покончить с козыревщиной и делает Примакова главой МИДа.
Со Смоленской площади начинается попытка возвращения России своего голоса – Примаков не имеет за своими плечами ни сильного государства, ни национально мыслящих элит (это был пик контроля проатлантических сил над СМИ, экономикой и управлением), ни даже безусловной поддержки Кремля. Но он пытается отстаивать национальные интересы страны в мире, формулировать стратегические цели (так, именно он начал работу над треугольником Москва-Пекин-Дели, только в наши дни ставшим основой БРИКС) – даже на фоне Хасавюрта, даже на фоне практически правящего страной Чубайса.
А летом 1998-го наступает обвал – либеральные манипуляторы вкупе с олигархатом доводят страну до дефолта. Кремль деморализован – глава президентской администрации, муж дочери президента, бегает по Думе, безуспешно пытаясь организовать очередное правительство. Почти неживой Ельцин еще раз призывает Примакова – тот вначале отказывается, а потом, когда вместе с ним соглашаются идти коммунисты, принимает предложение.
За девять месяцев правительство Примакова остановило развал экономики и страны, начало формулировать промышленную политику. Но прозападная олигархическая элита не собиралась не только делиться властью, но и вообще терпеть «коммунистическо-примаковский реванш». Речь шла о наследстве Ельцина – и для олигархов не могло быть ничего страшнее, чем Примаков в Кремле, тем более, что он уже дал понять, как относится к семибанкирщине. Примакова всячески дискредитировали перед Ельциным – и в мае 1999-го добились его снятия с поста премьера.
Березовский и семья побежали от волка – но попали на медведя. Страхуясь от Примакова, сначала присматривались к Степашину, но потом решили поставить на Путина – тем более, что и Ельцин к нему благоволил. 48-летний шеф ФСБ должен был стать марионеткой в руках семьи, тем, кто спасет их от надвигавшегося Примакова.
К осени 1999-го Евгений Максимович был уже очень популярен – и разворот над Атлантикой, и борьба с олигархатом, и вытаскивание страны после дефолта сделали свое дело. Примаков не хотел идти в публичную политику – приближались думские выборы, а за ними и президентские – но, если на кону стояло будущее страны и само ее сохранение, оставаться в стороне он не мог. Встав во главе блока патриотически настроенной региональной элиты, пользуясь поддержкой коммунистов, он мог рассчитывать на победу сначала на выборах в Госдуму, а потом и на пост президента.
И так бы и произошло, если бы ему пришлось биться с марионеткой олигархов и космополитов – но оказалось, что «медведь», созданный семьей, вовсе не цирковой. Примаков с Путиным, конечно, не сговаривались обвести космополитов и олигархов, но произошло все именно так – академик выступил в роли загонщика, спасаясь от которого, «элита» выскочила на подполковника, в котором увидела «спасителя». Когда спустя полгода стало понятно, что это был тот же «Примус, только сбоку», было уже поздно.
Путин не перехватил повестку Примакова – он оказался таким же государственником, как и Евгений Максимович. Да, с другим опытом, с другими экономическими взглядами, с другой командой – но в тот момент принципиально было то, что Примаков увидел, что Путин «свой». Не как разведчик разведчика – а как государственник государственника. Олигархи все равно были выброшены из власти, в международных делах Россия все равно стала отстаивать свои интересы, либеральный морок все равно был рассеян – Путин оказался не учеником Примакова, но его преемником.
А для Примакова всегда государственные интересы были выше частных – именно эта черта отличает государственного деятеля от политика. И именно поэтому он не пошел на выборы 2000 года, «уступив» Путину – а не из-за здоровья или страха.
Это будут первые по настоящему государственные похороны в новейшей истории страны - Россия впервые прощается с настоящим государственным деятелем, заслуженно пользующимся всеобщим уважением народа. С человеком, которому выпало защищать Родину в сложнейшее для нее время, в тяжелейших условиях, и который справился с этим, заслужив огромную благодарность своих современников и потомков. Вечная память, Евгений Максимович.