Ровно 20 лет назад в Вашингтоне было подписано Временное соглашение по Западному берегу Иордана и сектору Газа, которое стало последним в ряду т.н. соглашений в Осло. Последствия были катастрофическими: тысячи евреев и арабов заплатили за эту дипломатию жизнью. В этой истории, как в капле воды, отражается сама суть мирного урегулирования на Ближнем Востоке. Эта история началась с предательства, а закончилась убийством. В конце 1992 года израильтяне, вопреки собственному законодательству, инициировали секретные переговоры с руководством Организации освобождения Палестины. Уже в августе 1993-го было подписано первое тайное соглашение в Осло, а в сентябре израильский премьер-министр Ицхак Рабин и лидер ООП Ясир Арафат обменялись историческим рукопожатием в Вашингтоне на лужайке Белого дома под одобрительную улыбку Билла Клинтона. В 1994 году Рабин, Арафат и еще один соучастник предприятия – министр иностранных дел Израиля Шимон Перес – получили Нобелевскую премию «за усилия по достижению мира на Ближнем Востоке». А в ноябре 1995-го Рабин получил пулю от еврейского студента Игаля Амира.
Но обо всем по порядку.
До определенного момента понятие «Палестина» вообще отсутствовало в дипломатическом словаре Израиля. В качестве партнеров по переговорам выступали соседние арабские государства. Отсюда и устоявшийся термин «арабо-израильский конфликт» (а не «палестино-израильский», например). Идея «палестинцев» как отдельного народа возникла сравнительно недавно – во многом благодаря усилиям основного идеолога этой концепции Ясира Арафата. До поры до времени израильтяне расценивали Арафата исключительно как террориста, и любые контакты с его организацией были запрещены. Тем не менее именно заместитель министра иностранных дел Израиля Йоси Бейлин, в обход закона, инициировал тайные встречи с руководством ООП – сначала в Лондоне, а затем и в Осло.
Премьер-министр Ицхак Рабин не сразу узнал об этом проекте. А когда узнал, то был весьма недоволен и даже хотел запретить дальнейшие контакты, однако вскоре передумал и дал добро. В результате еще до подписания всех соглашений, просто по факту самого взаимодействия палестинцы уже выиграли два хода: во-первых, их признали в качестве самостоятельного партнера по переговорам, во-вторых, их представителем стал Ясир Арафат – вероятно, самый сильный лоббист в истории арабской национально-освободительной борьбы.
Сама логика переговоров тоже складывалась не в пользу израильтян. Палестинцы запрашивали широкую автономию и собственные силы безопасности, а евреи выдвигали требования исключительно декларативного свойства – признать право Израиля на существование, отказаться от методов террора и так далее. Арафат, разумеется, легко согласился – обещание кяфирам недорого стоит. Единственной проблемой для лидера ООП было объяснить этот жест арабской публике. Но и с этим он справился: выступая с программной речью в Йоханнесбурге, Арафат сравнил Ословские соглашения с историческим договором в Худайбии, который заключил пророк Мухаммед с курайшитами (договор был вскоре расторгнут, но мусульмане остались в выигрыше, будучи легализованы как партнеры по переговорам).
В результате Арафат получил что хотел: была создана Палестинская национальная администрация, и большая часть территорий на Западном берегу и в секторе Газа перешла под полный или частичный контроль ПНА. Кроме того, появилась палестинская полиция – десять тысяч стволов Калашникова. Бонусом к главной договоренности стали многочисленные соглашения по взаимодействию в самых разных сферах – от безопасности до экономики.
Сложно сказать, чем руководствовался Рабин, отписывая палестинцам такие преференции в обмен на голословные обещания признать право Израиля на существование. Предугадать дальнейшее развитие событий было несложно, собственно, и предугадывать не требовалось. В той же йоханнесбургской речи, которую Арафат произнес в 1994 году – в самый разгар ословского процесса – было сказано не только про договор в Худайбии, но и о продолжении джихада вплоть до победного захвата Иерусалима. Через десять лет Махмуд Аббас поделился воспоминаниями и констатировал очевидное: «Соглашения в Осло были колоссальной ошибкой для Израиля – мы получили землю, а взамен не дали ничего».
В результате Израиль захлестнула новая волна насилия. Радикальные палестинские группировки, такие как ХАМАС или «Исламский джихад», не признали соглашения в Осло и инициировали серию атак с привлечением террористов-смертников. С сентября 1993-го по май 1994-го теракты происходили практически еженедельно, количество жертв резко возросло. Если в 1992 году от рук арабских террористов погибло 39 евреев, то в 1993-м уже 62, а в 1994-м – 73. Напряженность достигла такого уровня, что дело дошло до ответных акций со стороны еврейских экстремистов. В феврале 1994-го ортодоксальный иудей Барух Гольдштейн расстрелял 29 мусульман в Пещере Патриархов и был убит на месте разъяренной толпой. Статистически подобные случаи – редкость, и это событие стало крупнейшим еврейским терактом со времен взрыва в гостинице «Царь Давид» (1946 год).
Руководство ПНА никак не противодействовало волне террора. Формально Арафат занимал миротворческую позицию, развивая успехи соглашений в Осло. При этом он сквозь пальцы смотрел на деятельность радикальных исламистских группировок, которые выражали свое отношение к мирному процессу через убийства евреев. Тактика «левая рука не знает, что делает правая» принесла Арафату успех на международной арене. На Западе он выступал в роли посланца мира, на Ближнем Востоке упражнялся в джихадистской риторике, а тем временем смертники продолжали взрывать бомбы у него за спиной – якобы по собственному почину, якобы вопреки желанию главы ПНА. Как выяснилось позже, на самом деле Арафат лично финансировал террористов, организовывал поставки оружия и выплачивал деньги семьям шахидов.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы на историческую арену не вышел новый игрок. Он сделал всего лишь один ход – и положил конец проекту Осло.
Его звали Игаль Амир, и он хотел спасти Израиль от гибели. 25-летний резервист ЦАХАЛа (служил в элитной бригаде «Голани»), студент юридического факультета Бар-Иланского университета, ортодоксальный еврей, выходец из семьи религиозных сионистов. 4 ноября он выстрелил в премьер-министра Рабина, и через 40 минут тот скончался в больнице. Обстоятельства этого происшествия покрыты туманом, и некоторые полагают, что три пули Игаля Амира не были решающими – якобы в деле замешаны спецслужбы, и решающий выстрел сделал другой, тайный стрелок. Но, так или иначе, после этого Рабин сошел со сцены навсегда. На суде Игаль Амир подчеркивал, что действовал не из мести и не по религиозному наитию, а сугубо рационально: устранив Рабина, он рассчитывал тем самым похоронить саму идею ословских соглашений.
И это ему удалось. Вскоре после ликвидации Рабина состоялись прямые выборы премьер-министра, и «правый» Биньямин Нетаньяху одержал верх над «левым» преемником Рабина – Шимоном Пересом. Нетаньяху притормозил проект соглашений в Осло, и постепенно они сошли на нет.
Тем не менее последствия от катастрофы ощущались еще долго. Прямым следствием соглашений в Осло можно считать интифаду Аль-Аксы (2000–2005), в ходе которой погибло более тысячи евреев. Также по вектору Осло можно рассматривать одностороннее размежевание с сектором Газа, после которого к власти пришел ХАМАС и ракетные обстрелы юга Израиля усилились. Итог: десятки убитых и сотни раненых израильтян. В результате ответных боевых операций Израиля в секторе Газа – сотни жертв среди палестинцев.
Как известно, история учит тому, что история ничему не учит. Всесторонний провал Осло (провал изначальный, провал в процессе, провал в итоге) мог бы послужить уроком для израильтян, но нет никаких оснований полагать, что этот – далеко не первый – урок пойдет хоть кому-то на пользу. Задолго до ословского сюжета, еще в 1980 году, президент Египта Анвар Садат так прокомментировал Кэмп-Дэвидские соглашения с Менахемом Бегиным: «Бедный Менахем, непросто ему. Я получил Синай и нефть, а что получил он? Клочок бумажки...»
Гордиев узел Ближнего Востока обусловлен не только историческими перипетиями, религиозным конфликтом и разницей в менталитете. Основная проблема – это системное противоречие целей с двух сторон. Израильтяне стремятся строить и укреплять свою страну; палестинцы, конечно же, не отказались бы иметь свое государство, но задачей номер один для них остается не строительство Палестины, а уничтожение Израиля. При таких исходных данных любые мирные переговоры как минимум бессмысленны, ведь на практике любые компромиссные шаги Израиля, прежде всего, ослабляют сам Израиль. И, с точки зрения многих израильтян, термин «мирный процесс» давно уже превратился в синоним уступок и поражений.
