«По видео с дрона можно сказать, что часть объектов сохранилась, разрушения не являются катастрофическими», - рассказал газете ВЗГЛЯД заведующий лабораторией музейного проектирования Российского института культурологи Алексей Лебедев. Так он прокомментировал первые данные о сохранности памятников в освобожденной от ИГ Пальмире. В Сети появилось снятое дроном в Пальмире&В видео: на нем можно увидеть характер разрушений знаменитого храма Бэла. Разрушения значительны, но теменос (священный участок) цел и портал храма устоял. Заметны также довольно крупные фрагменты, оставляющие надежду на музейную реставрацию.
При этом полностью разрушен храм Баалшамина и арка. «Это ужасно, но не так ужасно, как могло бы быть», – констатирует пользователь соцсети Максим Атаянц.
Заведующий лабораторией музейного проектирования Российского института культурологии Алексей Лебедев отмечает, что французы из Института цифровой археологии уже начали собирать 3D-оцифрованные фото сирийских древностей. Создается сайт Syrian Heritage, где будут находиться все фотографии древностей Сирии, добавляет hyperallergic.com.
Напомним, в воскресенье сирийские войска полностью восстановили контроль&В за Пальмирой, один из древнейших городов мира, памятники которого были серьезно разрушены «Исламским государством» (ИГ).
О восстановлении Пальмиры с гендиректором ЮНЕСКО накануне по телефону говорил президент России Владимир Путин. Он также поручил российским саперам&В принять участие в разминировании города. После чего глава Генштаба Валерий Герасимов пообещал, что это произойдет в ближайшие дни.
Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил о готовности петербургского музея, обладающей большой коллекцией древностей из Пальмиры, помочь в восстановлении утраченного. Он рассказал также, что волонтеры работают над созданием виртуальной модели разрушенной Пальмиры к выставке, посвященной культурному наследию Сирии, передает ТАСС.
Глава департамента древностей и музеев Сирии Маамун Абд аль-Карим заявил РИА «Новости», что восстановление Пальмиры может занять пять лет. От пяти до семи лет отводит на это и представитель президента России по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой.
О том, что сохранилось после ухода ИГ из Пальмиры, газета ВЗГЛЯД расспросила Алексея Лебедева.
ВЗГЛЯД: Алексей Валентинович, насколько Пальмира пострадала от террористов?

Алексей Лебедев ранее не слишком доверял кадрам разрушений памятников в Сирии, распространяемым боевиками (фото: facebook.com/alexey.v.lebedev)

Алексей Лебедев: Нельзя сейчас сказать что-то конкретное, определенное. То, что мы до сих пор видели, – это была информация, распространяемая самими боевиками, она исходила от людей, которые сознательно хотели нас испугать, обмануть, преследовали свои цели. И к роликам, полученным от бандитов, нужно относиться соответственно.
ВЗГЛЯД: Но в Сети уже появляются первые независимые от террористов оценки разрушений...
А.Л.: Да, я видел. В целом по видео с дрона можно сказать, что часть объектов сохранились, разрушения не являются совершенно катастрофическими. И Пальмира, как мне кажется, восстановлению подлежит. Это возможно. Но вот способы для этого могут быть разные...
ВЗГЛЯД: Что вы имеете в виду?
А.Л.: В прессе и в научном сообществе сейчас обсуждается вопрос: если восстанавливать Пальмиру, то совсем как было? Но тогда это будет уже не подлинный памятник истории и культуры, а «новодел». Есть большая разница между восстановлением и воссозданием. Воссозданным является, к примеру, Храм Христа Спасителя в Москве, который появился на своем нынешнем месте спустя большой промежуток времени.
И можно пойти по другому пути – оставить некоторые следы разрушений, не восстанавливать древние сооружения полностью. Для меня, как для музееведа, очень интересно, как в итоге ЮНЕСКО, специалисты и прежде всего сами сирийцы ответят на этот вопрос. На мой взгляд, Пальмира имеет сейчас ценность не только, как памятник древнейшей истории и античной архитектуры, но и как памятник вандализму XXI века!
ВЗГЛЯД: С чем тогда можно будет сравнить будущую Пальмиру, если там оставят следы от снарядов и разрушенные здания?
А.Л.: В мировой практике есть подобные примеры. Можно упомянуть английский Ковентри, где после Второй мировой войны сознательно не стали полностью восстанавливать разбомбленный собор. Он стоит сейчас как памятник войне. В Берлине восстановили музей Египта, но тоже не стали убирать следы от снарядов. Таким образом, это два памятника в одном – Египту и разрушенному в XX веке Берлину.
ВЗГЛЯД: Вы писали в Facebook, что институт цифровой археологии начал собирать 3D-фото сирийских древностей. Для чего это делается, поможет ли восстановить Пальмиру?
А.Л.: Для этого в интернете создан специальный сайт. Занимаются им, прежде всего, французы. У Франции давние связи с Сирией, вам наверняка известно, что Сирия прежде была французской колонией. И то, что они собирают, может быть полезным при воссоздании Пальмиры. Представим: один из древних храмов был взорван на мелкие кусочки. Но по 3D-модели храма можно фактически из тех же кусочков собрать его заново. Вряд ли боевики занимались тем, что вывозили осколки здания, чтобы выбросить в другом месте, скорее, после взрыва они остались лежать там же.
ВЗГЛЯД: Как музеи, в частности, петербургский Эрмитаж, уже заявивший о готовности помочь, могут участвовать в восстановлении Пальмиры?
А.Л.: Возглавлять этот процесс должно ЮНЕСКО, авторитетная международная организация, которая сейчас отвечает за памятники в Пальмире. И они должна объединить усилия всех заинтересованных сторон. Эрмитаж и другие музеи могут и должны участвовать, если имеют соответствующий опыт. Условно: какая-то архитектурная деталь в Пальмире пропала, но такая же лежит в Эрмитаже. Ее можно будет повторить и т.д. Что касается коллекции древностей из Пальмиры, я не знаю, в каких музеях она самая большая, но знаю, что в Петербурге она действительно немаленькая.
ВЗГЛЯД: Какая еще помощь может быть оказана? Могут ли сотрудники Эрмитажа участвовать в восстановлении архитектурных сооружений непосредственно на месте, в Сирии?
А.Л.: Все может быть. Но вопрос не ко мне. Отмечу только, что в этом музее всегда была сильная археологическая команда. Если они пошлют экспедицию в Сирию, будет неплохо.
ВЗГЛЯД: Наконец, о похищенных ценностях: если говорить о крупных формах наподобие колонны или крыши разрушенных в Сирии древних зданий, они,&В действительно,&В скорее всего, продолжают лежать там. Но все, что было внутри похищено и перепродано? Стоит ли широким фронтом организовать поиски этих ценностей?
А.Л.: Я думаю, что ситуация выглядит несколько иначе. Такие поиски уже вовсю идут. В мире искусства существует белый рынок и черный. Белый уже давно закрыт для сирийских древностей, появившихся в ходе последней войны. Черный же очень активно работает с ними. Со своей стороны полиция, Интерпол, внутри которого существует специальный отдел по борьбе с хищениями предметов искусства, выслеживает таких торговцев. На белом рынке антиквариата коллекционеры как чумы боятся всего, что может быть как-то связано с ограбленными сирийскими или иракскими музеями.
Террористы же наладили прибыльный бизнес – грабили музеи, забирали оттуда ценности, отламывали кусочки от статуй, а потом покупали на них оружие для продолжения войны.