На 90-м году жизни умер Ганс-Дитрих Геншер, один из самых крупных немецких политиков. Многое в жизни и карьере знаменитого главы немецкой дипломатии связано с Россией. Геншер был одним из тех, кого в Германии иронически называют «понимающими Путина» - но можно сказать, что он лучше прочих понимал интересы своей страны. Геншер умер спустя всего полгода после ухода своего бывшего начальника – 94-летний канцлер Гельмут Шмидт скончался в ноябре прошлого года.
Геншер был замом социал-демократа Шмидта все годы, пока тот возглавлял правительство Германии, с 1974 по 1982-й. Пока не решил вместе со своей партией, свободными демократами, выйти из правящей коалиции – Шмидт в итоге потерял канцлерское кресло и больше уже не занимал руководящих постов. А Геншер оставался вице-канцлером и главой МИДа в кабинете Гельмута Коля еще десять лет, на которые пришлось главное событие новейшей немецкой истории – объединение Германии.
В отличие от Коля, своего младшего коллеги (в воскресенье ему исполнится 86), который был дискредитирован коррупционными скандалами и доживает свой век в молчании и болезнях, Геншер не утратил ни популярности, ни активности. В прошлом году вышла книга его мемуаров. Последнее большое интервью он дал в августе прошлого года и оно вышло в Sueddeutsche Zeitung под заголовком «Мы должны пойти русским навстречу».
То есть Геншер относился к тем, кого в Германии язвительно называют «понимающими Путина» - при том что его нельзя назвать ни русофилом, ни человеком, скептически настроенным к атлантическому контролю над Германией. Он был реалистом – и поэтому действовал так, как в его представлении было лучше для его страны. Например, его выход из коалиции в 1982 году был вызван тем, что социал-демократы стали более критически относится к размещению американских ракет в Европе – и как стойкий атлантист Геншер сделал свой выбор, приведя к власти однозначно проамериканского Коля.
По иронии судьбы именно им с Колем выпало потом удача в виде таких покладистых партнеров, как &В Горбачев и Шеварнадзе – что позволило провести объединение Германии на условиях, которые не слишком радовали даже американцев. Для Геншера воссоединение страны было еще и воссоединением с его малой родиной – он родился в семье юриста в Галле, в Восточной Германии, и перешел на Запад, когда ему было 25 лет.
К этому моменту он уже успел побыть членом двух партий, в том числе и НСДАП, хотя потом он и говорил, что его приняли без его ведома. Ефрейтор Геншер даже хотел стать офицером, и записался в начале 1945-го добровольцем на фронт, но успел в составе инженерных войск принять участие лишь в битве за Берлин. После пары месяцев в плену у американцев он вернулся в родной Галле, в советской зоне оккупации. Спустя год он заболел туберкулезом и чуть не умер, потом закончил Лейпцигский университет и стал юристом. В 1952 году он уходит из ГДР на Запад.
В ФРГ Геншер делает быструю политическую карьеру. Он вступает в Свободную демократическую партию (либеральную партию интеллигенции), в восточно-германском аналоге которой он состоял в ГДР, и уже спустя пару лет становится одним из руководителей ее отделения в Бремене. Дальше его путь лежит в столицу, Бонн – по партийно-парламентской линии.
Он работает управляющим фракции в Бундестаге, а в 1965 избирается депутатом – и будет оставаться им следующую треть века. В 1968 он становится вторым человеком в СвДП, а спустя год, после того, как его партия входит в коалицию с СДПГ, получает кресло министра внутренних дел. На пять лет его работы в МВД пришлось и начало террора левых радикалов из «Фракции Красной Армии», РАФ, и захват в заложники израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году. В Мюнхене Геншер предлагал себя в заложники в обмен на израильтян, а после гибели заложников всегда вспоминал эти дни как самые тяжелые в его жизни. В те годы он стал носить с собой оружие -
«Так мне было спокойнее. Но это был просто маленький пистолет, помещавшийся в карман брюк. Стопроцентной безопасности быть не может никогда, а причины опасаться за нашу безопасность действительно были: в одной из конспиративных квартир RAF была обнаружена схема подъезда к нашему дому, а также план обстрела моего служебного автомобиля по дороге в министерство».
С оружием Геншер не расстался и перейдя на должность, ставшую главной работой его жизни – министра иностранных дел. Он вспоминал, как в 1990-м его, второго человека в Германии, не хотели впускать в Шотландию на саммит НАТО с оружием в багаже, и оставили ему пистолет только после того, как он пригрозил улететь домой. На пост вице-канцлера и главы МИДа Геншер попал благодаря случаю – этот пост был закреплен за его партией. И когда глава СвДП, министр иностранных дел и вице-канцлер Вальтер Шеель в 1974 году был избран президентом ФРГ, то стали вакантными все три поста. И Геншер, как второй человек в партии, занял их – чтобы стать в итоге самым заметным министром иностранных дел в послевоенной истории Германии.
Новым канцлером стал Гельмут Шмидт, а его замом Геншер – и в их руках оказалась и восточная политика. В целом они сохранили курс – отношения Москвы и Бонна улучшались. До конца 70-х все было в целом хорошо – Брежнев и Шмидт, Громыко и Геншер поддерживали постоянный диалог. Кстати, вспоминая потом эти годы Геншер опровергал любимые западной пропагандой мифы о пьющих русских:
«- Должен ли министр иностранных дел, общаясь с восточными партнерами, быть устойчив к выпивке?
- Ну, что вы. Все эти разговоры о пьющих русских - всего лишь разговоры. Брежнев выпивал, это правда. Ельцин тоже, и это общеизвестно. Но такими были далеко не все. Однажды я хотел чокнуться с коллегой Громыко, но тут его жена наклонилась ко мне и сказала: «Не надо, врач запретил ему алкоголь, но он не хочет этого показывать».
ФРГ, естественно, оставалась в жесткой атлантической цепочке – но взаимовыгодные экономические связи росли. На рубеже 80-х советско-американские отношения вошли в жесткий клинч, в том числе и из-за размещения новых американских ракет в Европе – и Вашингтон, естественно, стал принуждать атлантических союзников присоединится к давлению на Москву. ФРГ участвовала и в бойкоте Олимпиады-80, и поддерживало всю политику НАТО - при этом пытаясь сохранить отношения с Москвой. Контакты на высшем уровне сохранялись, экономические отношения, не смотря на ряд ограничений, не сворачивались. Но в рядах СДПГ усиливались левые, росло недовольство жесткому подчинению американским интересам – да и канцлер Шмидт не вызывал полного доверия у атлантистов.
И осенью 1982-го Геншер и его партия внезапно выходят из действовавшей 13 лет коалиции с СДПГ и вступают в альянс с ХДС – новым канцлером становится лидер христианских демократов Гельмут Коль. Геншер, само собой, сохраняет свои посты.
Отвечало ли усиление привязки к США интересам Германии? Нет, но понятно, что немецкие политики действовали в условиях ограниченного суверенитета. Обрушения советско-германских отношений не произошло, но все же атмосфера между Москвой и Бонном похолодала. Впрочем, экономические связи и тогда устояли, а в 1985 началось и политическое потепление. Падение Берлинской стены и беспрецедентная уступчивость Москвы привели к объединению страны уже в 1990 году.
На Геншера порой ссылаются как на одного из тех, кто давал обязательства нерасширения НАТО на Восток в ходе переговоров в Горбачевым – но этого не было. Он просто не мог давать таких гарантий, потому что от немецкой элиты это не зависело. Это Москве нужно было договариваться с Вашингтоном и фиксировать условия объединения Германии в общеевропейских и двухсторонних документах. И некоторые немецкие политики, как рассказал недавно Владимир Путин, цитируя архивные документы, открытым текстом говорили Москве о необходимости зафиксировать новый статус Центральной и Восточной Европы, не допустить расширения НАТО. Одним из них был социал-демократ Эгон Бар, автор восточной политики. Ничего этого Горбачев не сделал – и виноват в этом точно не Геншер.
Уже в 1992 Ганс-Дитрих уходит в отставку – 18 лет на посту главы МИДа показалось ему более чем достаточно. Еще несколько лет он остается депутатом Бундестага, а потом уже оказывается в роли патриарха немецкой политики. Консультирует, пишет книги, ездит по миру. В 2011-м он последний раз был в Москве, встречался с Путиным. Следующая их встреча состоялась летом 2012-го, когда Путин прилетел в Берлин – и, как позже выяснилось, среди прочего на ней обсуждался вопрос освобождения Ходорковского. Это стало ясно в конце 2013, когда помилованного Путиным бывшего олигарха встретил в берлинском аэропорту именно Геншер.
При этом бывший вице-канцлер вовсе не относится к тем, кто хочет, как его предшественники столетней давности, экспортировать в Россию революцию и смуту. Он все время говорил о том, что с Россией нужно договариваться, а не пытаться давить на нее. В прошлом году в своем последнем большом интервью он много говорил о России – его все время спрашивали об отношениях двух стран.&В 
«Я не думаю, что санкции будут иметь тот эффект, на который кто-то рассчитывал. Путину же эти санкции и вовсе лишь помогли, потому что он тем самым получил возможность объяснить возникшие из-за него самого проблемы. Кроме того, от санкций страдает наша собственная экономика.
- То есть, вы хотите сказать, что Западу не остается другого выбора, кроме как смириться с присоединением Крыма к России?
- Конечно, нет. Но если вы хотите оказать влияние на другую сторону, с ней нужно вести диалог, причем без каких-либо дополнительных условий. На мой взгляд, «политика разрядки» со стороны ФРГ вкупе с Совещанием по безопасности и сотрудничеству в Европе проложила путь к сближению Востока и Запада и в конечном итоге к воссоединению Германии. Но если бы мы сказали, что сначала Германия должна воссоединиться, и лишь тогда мы будем говорить друг с другом, то мы бы сегодня по-прежнему ждали и того, и другого.
- Вы разделяете опасения русских, что они однажды могут оказаться в окружении стран НАТО?
- Говоря объективно, предпосылок к этому нет. Но расширение НАТО на восток в ходе диалога с Россией можно было бы организовать таким образом, что у нее просто не возникло бы опасений по этому поводу...&В 
Вот что я вам скажу: если кто-то становится слабее, ему надо протянуть руку, и он этого не забудет. Если же убрать в этот момент руку, то нуждающийся в помощи этого тоже не забудет. Мы живем в эпоху глобализации и, как никогда раньше, зависим от сотрудничества разных стран. Политика конфронтации, работающая по принципу «кто сильнее, тот и прав», устарела. Нам нужно действовать сообща, чтобы преодолевать кризисы. А то, что сообща мы можем добиваться успеха, подтверждают недавние договоренности с Ираном. Русские легко могли бы заблокировать их, если бы захотели. Это значит, что когда обе стороны чего-то хотят, они этого добьются».
Пенсионер Геншер был более осторожен в критике США, чем отставник Шмидт – но и сказанного достаточно, чтобы его отнесли к числу «понимающих Путина». Теперь в Германии одним понимающим Россию стало меньше – но все больше немцев думают точно также, как Геншер.