Страна, счастливо избегавшая терактов все время войны на Ближнем Востоке и миграционного кризиса, живет теперь в новой реальности. В оставшийся до выборов год немецкое общество будет дрейфовать в сторону от политкорректности, все больше прислушиваясь к тем несистемным политикам, которые не боятся говорить правду. С прошлого понедельника в разных местах Германии произошло четыре нападения с применением оружия – мачете, ножа, пистолета и взрывчатки. Десять убитых (из них девять в Мюнхене в торговом центре «Олимпия», несколько десятков раненных.
При этом три из четырех нападений произошли в Баварии – самой крупной и самой консервативной немецкой земле, население и власти которой весь последний год выражали открытое недовольство политикой Меркель по приему всех беженцев. Символично, что именно Бавария, громче всех требовавшая наведения порядка с мигрантами и стала тем местом, где рвануло.
Да, рвануло скромно, по нынешним европейским меркам – не как в Париже, Брюсселе или Ницце. Но для гордящейся своим порядком Германии и эти масштабы из ряда вон. Германию распечатали – это теперь медицинский факт, как бы не трактовали происшедшее власти и пресса. Последствия этого «распечатывания» будут более чем серьезными – как для правящих сил, так и для немецкого общества.
Во-первых, практически неизбежно падет табу на обсуждение темы межнациональных отношений – потому что ведь именно она лежит в основе всех «инцидентов». Да, это не чистый терроризм - председатель профсоюза германской полиции Райнер Вендт правильно назвал события последних дней в Германии «смесью психической нестабильности, терроризма и преступности» - и его даже можно пытаться не называть терроризмом, как это делают немецкие власти. Глава МВД говорит об амоке, пресса пишет о психическом обострении – но сами немцы понимают, что является главной причиной этих событий.
Культурные, религиозные, национальные, цивилизационные различия между коренным населением Германии и мусульманскими мигрантами – миллионами мигрантов, включая и тех, кто родился уже в Германии. Это та почва, на которой вырастают гроздья гнева – сначала приезжих, а потом и к приезжим. Нежелание признавать это было фундаментальным правилом немецкой политики.
И все, кто пытался честно говорить об этом - о провале политики мультикультурализма, о невозможности адаптировать другую культуру, об ошибочности политики массового приема мигрантов – объявлялись едва ли не врагами общества, нерукопожатными экстремистами. Шесть лет назад заклевали бывшего берлинского сенатора по финансам Тео Сарацина, который стал с академической немецкой дотошностью доказывать нежелание мусульманских мигрантов адаптироваться к немецкому обществу.
Но в последние годы сдерживать недовольство стало все сложнее – снизу, от простых горожан поднялось движение ПЕДИГА (его объявили исламофобским), а после начала в прошлом году «нашествия мигрантов» перестали молчать уже и многие политики.
В первую очередь те же баварцы – пусть и достаточно аккуратно, но они потребовали от правительства Меркель скорректировать миграционную политику. Берлин пошел на частичные уступки -&В  но не настолько масштабные, чтобы можно было переломить неблагоприятное развитие ситуации. Все уже было запрограммировано – миллион принятых беженцев, миллионы плохо адаптированных мигрантов. Вопрос было в том, когда и где рванет. То, что произошло сейчас, как раз и стало эхом прошлогодних споров о мигрантах. Все четверо нападавших были мусульманами – из них два это сирийские беженцы.
Да, это не теракты «Исламского халифата» - ИГ взял на себя ответственность, да и то, понятно, что задним числом, только за резню в поезде, в ходе которой, кстати, больше всего пострадали китайские туристы. И в Мюнхене убийца иранского происхождения стрелял в основном в местных турок и албанцев. Да, это смесь психоза, мести, желания запугать и прочего – но это и есть признаки нездоровой ситуации в немецком обществе.
Германии угрожает не ИГ – как, впрочем и Франции, и остальной Европе – ей угрожают внутренние конфликты, разбухшие за то время, пока их замалчивали политкорректные элиты.
Какие линии конфликтов сейчас есть в Германии?
Во-первых, это напряжение между прибывшими в последние годы мигрантами с Большого Ближнего Востока и Африки и местными жителями. Как бы немцам ни внушали, что «Германия для всех», большинство населения (пусть и не в открытую) не хочет видеть Германию не немецкой.
Во-вторых, это напряжение между живущими уже несколько десятилетий мусульманскими переселенцами и местными – сохранив свои обычаи и уклад в Германии, приезжие не собираются, да и не могут раствориться в немецком обществе.
В-третьих, напряжение между приверженцами традиционного общества и ценностей и сторонниками мультикультурализма, то есть наднационального, безнационального уклада. Конечно, противоречия есть и между немецкими католиками и мусульманами – но еще более конфликтной зоной является сосуществование в одном пространстве ЛГБТ-культуры и салафитского ислама.
В-четвертых, напряжение между законопослушными работающими гражданами и живущими на пособия нелегальными мигрантами и беженцами. Среди нелегалов есть немало тех, кто и не собирается жить по закону, а рассчитывает зарабатывать откровенно криминальным способом.
Что делают немецкие элиты? Они стараются не замечать этих проблем. Мол, все мы немцы, мусульманские граждане такие же граждане как и остальные, мигранты нуждаются в помощи, и все, кто соблюдает закон, могут рассчитывать на помощь. То, что такая позиция не устраивает все большее количество немцев, не слишком волновало политиков – считалось, что правильно воспитанное большинство всегда будет терпеливо и послушно.
При этом понятно было, что отказываясь не то что решать, но даже и признавать проблему, немецкие власти лишь ухудшали ситуацию – рано или поздно межнациональное напряжение все равно рванет, причем последствия взрыва могут быть уже неконтролируемыми. Грубо говоря, самой немецкой элите было бы разумно и выгодно провести некоторую коррекцию политики в отношении мигрантов и мусульманского сообщества – чтобы потом&В  не удивляться стихийному, уличному решению вопроса.
Но видимо убежденность сторонников глобализации (а именно в духе ее неизбежности и непогрешимости воспитано большинство немецкого политического класса) в том, что «всё под контролем» и «процесс идет в правильном направлении» заглушало не только объективное восприятие реальности, но и инстинкт самосохранения (в данном случае – себя у власти).
Прошлогодний кризис с мигрантами сам по себе ознаменовал начало нового этапа в жизни Германии – стало понятно, что скоро маятник качнется в другую сторону. Сжатая пружина еще не начала распрямляться, но все идет именно к этому. Это не значит, что завтра в Германии возьмут власть антиэмигрантски настроенные силы – но симпатии общества к таким политикам начнут неуклонно расти. А учитывая, что настрой против исламской эмиграции и критическое отношение к евроинтеграции часто дополняют друг друга, вызов будет брошен основополагающим принципам немецкой политики.
И это при том, что в системном поле таких бунтарей практически нет – кроме непартийной ПЕДИГА и затюканных националистов-радикалов, есть только «Альтернатива для Германии». И именно эта политическая партия, изначально объединявшая евроскептиков, будет теперь набирать популярность. Она и так уже представлена в нескольких земельных парламентах, а ее федеральный рейтинг зашкаливает за 15 процентов – но мигрантская тема в оставшийся до выборов год вполне способна принести ей еще несколько процентных пунктов.
Вряд ли «Альтернатива» сумеет прорваться со своего нынешнего третьего места (по симпатиям избирателей) на второе (оттеснив социал-демократов), но в любом случае сам факт ее усиления послужит сигналом для перестройки правящей немецкой коалиции.
Выборы в бундестаг пройдут через год – и все меньше вероятность того, что сохранится нынешняя правящая «большая коалиция», объединяющая и правых ХДС-ХСС, и левую СДПГ. У партии Меркель, ХДС, и так были большие разногласия по вопросам миграции с ее баварской сестрой ХСС – а после произошедшего в Баварии трения станут еще большими. Если ХДС не займет более жесткой позиции, она рискует не только обострить отношения с баварцами, но и потерять часть избирателей, которые будут склонятся к поддержке «Альтернативы».
С другой стороны СДПГ, занимающей откровенно промигрантскую позицию, будет сложно сохранить коалицию с ХДС, если та сдвинется вправо. При этом ни социал-демократы, ни даже ХДС-ХСС не смогут сами сформировать правительство по итогам следующих выборов в Бундестаг – если они не возобновят «большую коалицию» им придется искать себе партнеров среди малых парламентских партий. Но голосов «зеленых» и «левых» может не хватить СДПГ для получения большинства. А правым может не помочь даже возвращение в Бундестаг свободных демократов.
То есть «Альтернатива для Германии» с ее 15-20 процентами депутатов окажется блокирующей партией – при том, что никто не захочет вступать с ней в коалицию.
Понимая такую перспективу, немецкие элиты уже сейчас, за год до выборов, начнут искать способы решения проблемы. Одним из самых простых может оказаться внутрипартийный бунт в ХДС – со смещением Меркель с поста лидера партии и канцлера. Он может произойти как за несколько месяцев до выборов, так и непосредственно перед началом предвыборной кампании.
Выдвинув на выборы «новое лицо» христианские демократы могут попытаться списать негативное отношение к их политике на уходящую канцелерин. Не факт, что это поможет им сохранить власть – и уж тем более, это не остановит «Альтернативу». Но ситуация запущена донельзя - и немецким элитам некого винить в этом кроме самих себя.