Известный джазовый пианист Чик Кориа вместе с вибрафонистом Гари Бертоном отпраздновали в Киеве 35-летие совместного творчества, выступив с концертом во Дворце "Украина".

Когда на сцене играют два в равной степени известных и профессиональных музыканта, редко обходится, чтобы кто-то не перетягивал одеяло на себя.Да и в перерывах между композициями музыканты по очереди общались с залом, не без удовольствия сообщая, что Киеву предстоит услышать ту самую "Crystal Silence", с которой 35 лет назад и начинался дуэт Кориа-Бертон. За это время Кориа успел поиграть со многими музыкантами, вполне успешно создавая джаз из разных жанров, в том числе и академических. Так что нет ничего удивительного в том, что теперь дуэт Кориа с Бертоном звучит по-иному, чем на записях.

Еще до работы с Майлзом Дэвисом, во время которой Кориа и сформировал свой стиль фьюжн, пианист освоил игру на ударных. Уроки не прошли даром, и теперь Кориа, одетый в широкие штаны и не менее широкую рубашку, кроме того, что сидит во время концерта за роялем, как за барабанной установкой, порой еще и выбирается из невероятно сложных ритмических рисунков, как заправский ударник. Поскольку рояль стоял под углом к залу, часть зрителей в это время могла видеть лишь широкую спину пианиста, отбивающего ногами ритм одному ему известного танца. Но если посмотреть на пианиста с других рядов, то можно было обнаружить, что сложные рисунки своих же произведений господин Кориа исполняет с совершенно беззаботным выражением лица, смешно открывая рот и изредка поглядывая, как справляется со своими партиями Гари Бертон.

Начав с самых давних произведений, господин Кориа, не забыв отыграть "Native Sense" и дуэтные версии композиций с "Time Warp" и "Tap Step", быстро добрался до своего новейшего творчества, исполнив написанное несколько дней назад фламенко. К своему любимому жанру музыкант подошел с особой серьезностью, показав за несколько минут все свои таланты. Невзирая на то что организаторам пришлось немало понервничать, пытаясь отыскать редкий для Украины девятифутовый рояль, Кориа обходился с ним вовсе не как с серьезным академическим инструментом. На сцене можно было наблюдать, как музыкант берет от инструмента все, относясь к нему при этом скорее как к приятелю, а не как к станку по производству нужных звуков. После удачного завершения очередной композиции музыкант не без удовольствия откидывался на стуле и приобнимал инструмент, а потом с не меньшим удовольствием перегибался через клавиатуру и просто бил руками по струнам, имитируя попеременно то арфу, то контрабас. Начало же фламенко они с Бертоном просто выстукивали по крышке и корпусу инструмента, легко перейдя после этого к клавишным партиям в верхнем регистре.

Как и у каждого джазового музыканта, в композициях Кориа прослеживается весь путь увлечения игрой великих. Да и сами музыканты нисколько этого не скрывают. "Вы же знаете бибоп?" - осторожно поинтересовался у зала Бертон, после чего уже Чик Кориа рассказал о пианисте Баде Пауэлле и, сев за рояль, представил свое видение его игры бибопа. Как и подобает мастеру фьюжн-эклектики, это видение было далеко от настоящего бибопа.

Вслед за бибопом в не менее оригинальном виде Чик Кориа представил и танго. Музыкант от чистого сердца пригласил всех танцевать, уточнив, правда, что приглашает он только тех, кто танцует танго, причем именно его танго. Танцевать никто не отважился, что было к лучшему. Очередная нарушенная гармония более или менее приближенного к классике этюда по эффекту была сродни киноводевилям Мишеля Девиля, где у лордов XIX века внезапно звонят мобильные телефоны, или в классической литературе внезапно наталкиваешься на вполне современное ругательство.

Тем, кому удалось настроиться в такт музыкантам, было совсем не сложно впасть в то самое состояние "кристальной тишины", в котором Кориа вместе с Бертоном неспешно стирали грани между жанрами, создавая какой-то особенно легкий, но ничуть не простой для восприятия джаз. Единственной помехой мог стать разве что беспрерывный шум в колонках, сопровождавший игру. Куда приятнее было отвлекаться от музыки на шутки самого Чика Кориа, который, вскакивая со стула по окончании очередной композиции, подходил к краю сцены, разворачивал перед зрителями двухметровый нотный лист и со словами: "А теперь вы!" - ногой задавал такт своему новому оркестру. Исполнить никто не отважился, и единственно возможным выражением эмоций в оставшееся время концерта было молчание. Несколько смельчаков пытались хлопать в такт музыкантам, но очередным пассажем Чик Кориа легко возвращал тишину, которая закончилась получасовыми овациями и ответными импровизациями музыкантов уже на тему джазовых стандартов.