У бедных детей обычно хуже идут дела в школе. Дети из богатых семей справляются лучше. Бедность, похоже, тянется как некая гнетущая нить, через поколения. Богатство тоже связывает поколения, но у этой нити более шелковистый блеск. В этом нет великого открытия. Но один тезис о том, почему бедность так часто идет рука об руку с низкими интеллектуальными достижениями, может оказаться взрывным. Марта Фарах, директор Центра когнитивной нейрофизиологии при Университете Пенсильвании, выдвинула предположение, что детство, полное лишений, может влиять на физическое развитие мозга и давать его обладателю ущербный интеллектуальный потенциал.


По этой причине, говорит профессор Фарах, бедность
заслуживает, чтобы ее рассматривали наряду с препаратами, меняющими поведение,
как, например, Ritalin – агент, способный изменить основы вашей личности.

Следующий шаг. Если бедность разрушает мозг, правдоподобно звучит утверждение,
что в целом бедняки принимают "худшие" решения, чем богатые люди. А если это так,
несут ли они такую же ответственность за свои действия? Справедливо ли, скажем,
со стороны Национальной службы здравоохранения винить курильщиков, страдающих
раком, или пожирателей гамбургеров, страдающих ожирением, в их состоянии? В
обеих категориях непропорционально представлены бедняки.



Фарах заинтересовалась связью между социально-экономическим статусом (SES) и
когнитивными успехами детей, когда начала приглашать бебиситтеров, которые были
беднее и хуже образованны, чем она. "Их дочери и сыновья, племянницы и
племянники начинали жизнь явно с таким же потенциалом, как моя дочь и ее друзья,
– пишет Фарах в своей книге "Нейроэтика" (OUP). – Но шли годы, и я видела, что
их пути расходятся".



Когда дети на стороне Фарах учились читать газетные заголовки, дети на другой
стороне демонстрировали "печальную осведомленность" о более жестких предметах –
о тюрьме, о стрельбе. "Мне показалось, что у детей в слоях с низким и средним
социально-экономическим статусом совсем иное представление о мире", – отметила
Фарах. Это привело Фарах к постановке нескольких экспериментов для проверки
когнитивных функций – языка, памяти и визуальной обработки – у детей с низким и
средним социально-экономическим статусом. Она обнаружила, что "самыми четкими
нейрокогнитивными корреляциями с социально-экономическим статусом" были язык,
память и когнитивный контроль (задачи со сложным планированием). Иными словами,
дети с низким социально-экономическим статусом стабильно показывали худшие
результаты по сравнению с детьми со средним социально-экономическим статусом, в
тестах на память, язык и планирование. Нетрудно увидеть, как это приводит к
менее лучезарному будущему.



Конечно, может быть, что не бедность разрушает мозг, а заранее разрушенный мозг
не дает вырваться из бедности. Исследования близнецов с низким
социально-экономическим статусом показывают, что IQ – не идеальный, но полезный
способ оценки интеллектуальный возможностей – как минимум в той же степени, если
не больше, зависит от обстановки, что и от генетики.



Интересно, что другое исследование показывает: даже короткий период бедности
может негативно отразиться на когнитивном развитии ребенка. Младшие дети в семье
страдают больше, и это наводит на мысль, что бедность действительно оказывает
влияние на раннее умственное развитие.



Позже все прочие проблемы, связанные с неимущей жизнью: недостаток железа,
плохое питание, действие свинца (в шелушащейся краске), матери, которые
употребляют наркотики, курят и пьют во время беременности, – снижают школьные
успехи, точно так же как отсутствие игрушек и книг. Это подтверждает мысль, что
бедная (в любом смысле) атмосфера притупляет ум.



Теперь вспомним о том, что люди с хорошим финансовым здоровьем обладают лучшим
физическим здоровьем (и живут дольше), чем те, кто ниже в социальной иерархии.
Не будет натяжкой предположить, что все психологические процессы, на которых
базируется это неравенство, тоже могут увеличивать мозговые различия.



В таком случае бедность причиняет детям вполне конкретный вред, изменяя их мозг.
Профессор Фарах приходит к выводу, что "нейрофизиология может превратить детскую
бедность из проблемы экономических возможностей в биоэтическую проблему".