Глобализация в её современном представлении кажется сходной со стандартизацией вкусов, торговли и потребностей в масштабах всего мира. Примерно так и есть. Соединение экономик и их взаимозависимость представляется благом, которое связывает весь мир. Но есть и другой аспект явления.

Кризис в этих условиях локальным быть уже не может. Только всемирным. Падение одной из мировых валют вызовет эффект домино. Падут все валюты одна за другой. Это цена таковой связности.

Модель такого явления – 1929 год в США. Но тогда уровень экономической связности мира был намного меньше. И при этом экономические последствия ударили по всему миру. С тех пор финансисты научились управлять так, что кризисы до такой степени пока не доходят. Но и система финансов и торговли значительно выросла и усложнилась для такого управления. Несколько кризисов на фондовых рынках последнего времени были локализованы. Но мир был близок в те моменты к кризису всемирного масштаба

Кризис 1999 года по оценкам финансистов, сделанных задним числом, всего несколько часов отделяло от всемирного. Сейчас объём финансовых спекуляций в десятки раз превышает объём реальной экономики. Деньги делаются из денег. И количество денег намного больше, чем реального товара. Ни для кого не секрет, что доллар давно уже – простая бумага, не обеспеченная ничем, кроме престижа страны-эмитента. Ценность доллара сейчас – не более, чем просто всемирное поверье. И как долго это может продолжаться?

Прикинем, к каким последствиям падение экономики может привести. Без денежного обращения замрет международная торговля. А ведь большинство стран уже несамодостаточны экономически. Даже США давно не обеспечивают себя сами. Многие отрасли промышленности там давно умерли, замещаясь импортом.

Но и Азия, чья экономика рассчитана на экспорт, окажется в тяжелом положении. Сотни миллионов людей ушли со своих участков земли на фабрики. Остановка производства станет и для них катастрофой. Интересно, что кризисные явления оказываются многослойными. По периоду распада СССР заметно, что вместе с кризисом общества начинается и череда техногенных катастроф, и природных тоже. Вспомните то время – две атомных субмарины, Чернобыль, землетрясение в Армении. И все это на фоне пустых полок в магазинах, преступности и межнациональных конфликтов. Распад СССР – уменьшенная модель мирового кризиса, который ещё впереди.

Тот кризис совпадет с изменениями климата, миграцией масс людей с бедного Юга и тому подобными прелестями. Заметьте, предвестники уже есть в виде череды природных катаклизмов. Цунами, затопления, невиданные ранее лесные пожары в Европе. Когда пала Римская империя – человечество на 1000 лет было отброшено в средневековье. Падение её сопровождалось набегами варваров, переселением народов. И это в то время. Сейчас при современной связности мира и развитии технологий это будет намного острее.

После перехода в мир послекризисный как-то равновесие установится. Важно, каким оно будет. Как общество будет организованно. Или мы вернемся в новый феодализм на сотни лет, или сумеем создать другое общество. Собственно уже сейчас стоит думать о подготовке к этому времени. Искать новые социальные идеи и формы. Кризис ещё только предстоит, а система представительной демократии уже не справляется с вызовами времени. Не только у нас не справляется. Европа не справляется с миграцией. США при всей своей демократии влезли в войну, которой не видно конца.

А как они будут справляться при кризисе? Сами догадаетесь? И мы стремимся воссоздать модель, которая становится все более несостоятельной. Многие уже понимают, что система управления становится несостоятельной. И имеют в виду свои альтернативы. Но все они – шаг назад. Откуда и появляются всякие движения язычников, нацистов, фундаменталистов. Но в усложненном мире архаичные модели социума окажутся непригодны. Для Украины идеи украинства 19 века – тоже архаика. Пора думать о том, как должно быть организовано общество после окончания нынешней глобализации и индустриализма. Не надо говорить словами Черчилля, что, мол, ничего лучше демократии не придумано. Это устарело на половину столетия. Придется придумывать. Или вернуться в «темные века».